О маленькой птице размерами с остров

Какое дело может не обойтись без хорошей охраны и знатока? Да, алхимик, вероятно, знал нечто такое, что могло заинтересовать любого смертного. Это нечто могло быть каким-то богатством, кому-то оно принадлежит, и чтобы сделать его своим, необходим человек – алхимик. Учитывая двух рыцарей, это нечто подразумевает риск. Почему именно Джоинер связан с этим? Он лорд, а это значит, у него есть некоторые привилегии, которых нет у простого алхимика. Джоинер имеет право покидать острова. Они отправляются куда-то далеко, куда? Каин перебирал в голове возможные варианты и пришел к одному выводу – там, где началась история человечества, лежит и то самое, заветное, что ищут все и что разъяснили алхимики. Это золото и вечная жизнь, все счастье человека изображается алхимиками в двух вещах, и во многом они правы. Алхимия стала новой религией, которую приняли еще до ее появления. Они отправляются на восток, я иду сними.

На пороге небольшого домика с камышовой крышей стоял мальчишка, невысокого роста, лет шестнадцати отроду. Можно подумать, что и Каин был таким же, но при всей возрастной схожести, в Каине было что-то такое, что выдавало в нем мудреца под маской мальчишки. К тому же Каин был чуть выше и крепче мальчишки напротив. Тот юнец был щуплым, беловолосым, с веснушками, в его чертах, овале лица, был виден британец. Напротив, стоял Каин, его широкие скулы, низкий лоб и черные глаза выражали свою причастность к другой нации, но не совсем ясно к какой.

– Доброе утро! Я ищу дом Джоинеров, – с улыбкой произнес Каин.

–Я Чарльз, – отозвался парнишка.

– А меня зовут Джим, могу я увидеть твоего отца?

Джон отворил дверь и пригласил гостя внутрь.

– Какого черта он здесь делает Джон? – прокричал хозяин дома.

– Я к вам по делу лорд Джоинер, – опережая Джона вставил Каин.

– Чего тебе надо?

– Я узнал, что вы набираете команду в поход. Думаю, я мог бы пригодиться вам, – Каин не был уверен, что сделал все правильно, однако медлить было нельзя.

– Я не собираюсь никуда уходить, можешь убираться, – огрызнулся Джоинер. Он не был похож на человека злого или жестокого, но слова Каина, судя по всему, задели его.

Из-за двери показался еще один человек, повыше ростом седой испанец с усами и почти лысой головой. Внешне он казался толще, чем был, в самом деле, вероятно, он похудел в последние годы.

– А этот человек утверждал мне обратное, – не унимался Каин. Он показал ладонью на вошедшего алхимика.

– Ты знаешь его Карлес?

– Да, Бен я видел его сегодня утром

– И что же ты говорил ему?

– Этот человек (Каин снова указал на испанца) не сказал ни слова о вашем совместном деле. И все же, вы отправляетесь на восток, вы пойдете в Ниневию, за таинственным артефактом, – это предположение высказанное Каином повергло в шок присутствующих, ибо предположение о походе в Ниневию мог рассказать Карлес, но об артефакте Карлес не рассказал даже Джоинеру.

– Зачем тебе это парень? – наконец сказал Бен.

– Как и всем, деньги, – ответил Каин.

–И что же ты предложишь мне?

– Вот это, – Каин протянул записку Карлесу, – прочти, – добавил Каин.

– Sa nagba imuru

– Здесь написано: «о все видавшем». На твоем же лице написано, что ты не знаешь аккадского. Шумерский язык ты не знаешь и подавно, а ведь многие записи придется переводить, – окончив свое замечание, Каин смотрел на Бена, тот в свою очередь недоверчиво уставился на алхимика, в лице того читалась сдача.

– Идет, мы уходим утром. – подытожил Бен.

Это будет долгий поход, Каин понял это сразу. Туманным утром семеро путников двинулись в путь.

Неси на плечах бренную долю

По выступам неба дальше на волю

Атлант великана, осиливший землю

Жертва обмана тебе лишь я внемлю

Ты не обманешь как серые волки

Ты не утянешь на черные полки

Ждать не заставишь чуда с небес

В подножье у храма в город Эфес

Пусть разойдутся жилы на части

Там где не будет огненной пасти

Пусть не дойду я с тобой до конца

Кто-нибудь станет за ликом творца

Ла-Манш мы преодолели быстро, толком еще не узнав друг друга. Фландрия встретила нас на суше, нас семеро. Я немного узнал Чарли, хороший добродушный паренек, к тому же наблюдательный. Он рассказывал о птицах, подробно о каждой, в особенности о тех, что жили в его краях не постоянно. Чарли не знал названий птиц, ему никто не рассказывал о них, а я с удовольствием его просвещал. Беркуты нравились Чарли больше всего, очень точно им были описаны сапсаны, а атлантический тупик для него был всегда птенцом – детенышем. Мне не хотелось говорить с Чарли о серьезных вещах, возможно более уместных в нашем походе. Придет время, когда он сам все увидит. Такие путешествия не обходятся без лишений, страхов и внешних угроз. Одно дело было бы идти одному, отвечая только перед собой, бессмертным существом, готовым терпеть хоть целую вечность, потому что она есть. Но нам предстоит идти вместе. Зачем? Это ведь мой выбор и спрашивать его с меня, и все же я не знаю. Внутренний голос отговаривал меня не раз, а я все равно знал что пойду. Теперь уж ни чего не вернешь, я чувствую, что в ответе перед ними.