o f8584337f830f4e2

– Мне бы собаку достать хорошую, – вздохнул Уголек. – С ней нигде не страшно.

Словно услыхав его, гдето внизу загремел цепью и загавкал чейто пес.

И его поддержали собаки из соседних дворов.

– На месяц тявкают, – засмеялся Толик.

– А зачем?

– Наверно, на щенка. Кто их знает.

– На какого щенка? – встревожился Уголек.

– Который на луне. Разве не видно? Смотри сам.

На светлой половине луны и вправду темнела фигурка щенка. Он сидел, свесив на

бок голову, и, наверно, с грустью разглядывал землю.

– Ищет хозяина, – сказал Толик. – Правда?

– Это же темнеют лунные долины, – вздохнул Уголек. – Горы светлые, а равнины в

тени. А щенок только кажется.

– Ну и что? Собаки этого не знают.

Уголек подумал про белого щенка. Если он ничей, то ему сейчас очень грустно.

Может быть, он тоже боится темноты и для храбрости лает на желтую половину луны…

Но месяц не хотел, чтобы на него лаяли. Он рассердился и нырнул головой в

ближайшее облако.

ЩЕНОК НАХОДИТ ДОМ

– Пошшшел! Шшкура! Шшпана! – яростно шипел старый взъерошенный кот. Он

стоял на откинутой крышке мусорного ящика. Спина у кота выгнулась, а глаза так и

сыпали зеленые искры.

Щенок не отступал. Он уже три раза прыгал на ящик, три раза получал по носу

когтистой лапой и с визгом летел на землю. Но из ящика пахло рыбой, а щенок хотел есть.

На четвертый раз кот не выдержал натиска и перелетел на забор. Он долго шипел и

ругался, глядя, как щенок жует селедочные головы.

Голов было много. Кроме того, щенок нашел хлебную корку и почти наелся. Он

прыгнул на траву, пролез в дыру под забором и побежал к низкому кирпичному складу.

У задней стены склада возвышалась груда пустых ящиков. Под ящиками было

немного стружки, и щенок там устроил свой дом. То есть он, конечно, ничего не

устраивал, а просто стал здесь жить.

Щенок отыскал это жилье в тот же вечер, когда пришел в город. Он тащился по

окраинной улице, едва передвигая разбитые лапы. Ему не хотелось ни пить, ни есть.

Хотелось только упасть и заскулить. Но падать было страшно. Нельзя падать, когда кругом

все незнакомое.

Страшно рыча и сердито сверкая глазами, прополз тяжелый грузовик. Шли мимо

люди, и громко стучали их тяжелые сапоги. Разве тут ляжешь?

У низкого кирпичного дома без окон, среди светлых фанерных ящиков увидел щенок

черную дыру и залез туда. Упаковочная стружка, которая высыпалась из ящиков, была

мягкой и сухой. Щенок вытянулся, поскулил и заснул.

Сначала этот дом не понравился щенку. Ветер залетал в щели, и дождь ночью громко

и страшно барабанил по крыше. Щенок просыпался и дрожал.

Но на следующий вечер щенок снова забрался под ящики: всетаки это была крыша.

Под открытым небом щенок спать не умел и боялся.

Потом он привык к своему жилищу. К любому дому привыкнешь, даже к плохому,

если он единственный и если долго живешь в нем. А щенок прожил там долго. Сколько

дней? Но ведь он не умел считать дни. Только не забудь, что для трехмесячного щенка

неделя – все равно, что для тебя год.

Никто не тревожил щенка в его доме. Иногда приходил человек, открывал скрипучие

двери склада. Приходила рыжая лошадь и, тащила за собой телегу. Человек вытаскивал из

склада тяжелые ящики, грузил телегу, и лошадь увозила их. А через некоторое время она

привозила их обратно, уже пустые.

С лошадью щенок познакомился, это была добрая старуха. А человека он боялся – на

человеке были тяжелые сапоги. И щенок поскорее уползал в свое укрытие, когда слышал

стук сапог.

Заведующий складом хватал с телеги пустые ящики и швырял их в кучу.

Куча росла, но внизу, в доме щенка, ничего не менялось. Все так же пахло

отсыревшей фанерой и было полутемно. Заведующий складом не берег пустые ящики.

Они могли бы еще пригодиться, а вместо этого гнили под дождем и рассыхались на

солнце. Но щенок ничего, конечно, не понимал и радовался, что его не трогают.

В общем, он полюбил это место и уходить никуда не собирался. Он даже притащил

под ящики обмусоленную кость, которую подарил ему большой и веселый Балалай.

С Балалаем щенок познакомился недавно. Это серый с рыжими клочьями пес. Ноги

и хвост у Балалая тонкие и длинные, уши не то стоят, не то висят, а на бегу качаются,

словно крылья.

Увидев такое чудовище, бедный щенок опрокинулся на спину и задрал все четыре

лапы. Он всегда так делал, чтобы взрослые собаки его не трогали. И собаки не трогали.

Балалай тоже не тронул. Обнюхал его и сказал слова, которые на человеческий язык

можно перевести примерно так:

– Брось валять дурака, старик. Не маленький. Как звать?

– Не знаю, – робко сказал щенок и сел.

– Ну и глупый же! – удивился Балалай. – Как тебя хозяин зовет?

– Меня никто никак не зовет, – ответил щенок. – Хозяин – это кто?

Балалай удивился еще больше. Он высунул язык и наклонил голову. Одно ухо у него

совсем поднялось, а другое совсем повисло и закрыло глаз.

– У тебя нет хозяина?

– Нет, – смутился щенок. Он не знал, хорошо это или плохо, когда нет хозяина.