О чем молчит ласточка

А ещё Володя впервые за последние две недели почувствовал себя по-настоящему выспавшимся. Ему было так уютно. Не хотелось ни о чём говорить, а главное — не хотелось ни о чём думать. Хотелось просто сидеть вот так: сонно моргать, медленно потягивать кофе, прогоняя остатки сна, играть с Юрой в гляделки.

В этом молчании не было натянутости или недосказанности. Лишь немое понимание: никто из них не знал, какое будущее их ждёт и будет ли оно вообще. Главное, что у них уже было нечто огромное и важное — их общее прошлое. Они пронесли его сквозь года, они не забыли друг друга. Юра смог его найти. И теперь Володя ни за что не позволит им потеряться.

Юра резко поднялся с дивана, будто вспомнив о чём-то. Поставил на столик пустую чашку, сделал пару шагов в сторону окна. Володя со странным напряжением и трепетом наблюдал — Юра подошёл к пианино, приоткрыл скрипнувшую крышку, легко, не нажимая, провёл кончиками пальцев по клавишам.

— Я же обещал тебе… — обернувшись, пробормотал он.

И Володя услышал её — чарующую, трогательную мелодию, которая звучала когда-то давно и не здесь — будто в другой жизни. Музыка лилась из-под пальцев, ласкала слух нежными звуками, вспыхивала яркими картинками воспоминаний.

В ней легко было утонуть, ей так сложно было поверить. Но она не мираж далёкого прошлого, она действительно звучала здесь и сейчас.

Пронзив тяжёлую грозовую тучу, яркий солнечный луч разрезал гостиную пополам. Володя смотрел на Юрину спину сквозь завесу пылинок и почти осязаемого света. «Это сон, очередной болезненно-приятный сон, потому что этого просто не может быть», — снова попытался обмануть его внутренний голос, но Володя ему не поверил. Теперь он точно знал, что это — реальность. Ведь заполняющая комнату музыка была той самой, единственно верной, настоящей. Такую «Колыбельную» не воспроизвёл бы никто другой. Такую «Колыбельную» мог сыграть только Юра.

Володя подался вперёд, перешагнул через завесу из солнечного света, встал у Юры за спиной. Осторожно, практически не дыша, заглянул через плечо, чтобы полюбоваться изящными пальцами, что касались клавиш.

Он мог бы следить за ними вечно — пусть только не останавливаются, пусть всегда играют…

Едва Володя подумал об этом, как мелодия оборвалась, не закончившись. Юра убрал руки, повернулся вполоборота, чуть отклонился назад, чтобы не стукнуться с Володей носами.

— Жутко расстроено. Сплошная фальшь, — сказал с улыбкой. — За инструментом следить нужно.

— Прости… — рассеянно прошептал Володя, не уловив смысла сказанных слов. Ведь Юра был так близко…

— Пустяки. Когда-нибудь она прозвучит для тебя по-настоящему красиво.

Да если бы Володя знал, что однажды на этом инструменте Юра будет играть «Колыбельную», то нанял бы настройщика пианино — пусть тот приходил бы хоть каждый день, настраивал…

Глядя Володе в глаза, Юра улыбнулся. Затем опустил взгляд, задержался на губах, медленно моргнул.

— Ладно… Пора бы, наверное, собираться.

Он вздохнул, отвернулся, аккуратно закрыл крышку пианино, нежно погладил лакированное дерево.

— Во сколько у тебя самолёт? — спросил Володя.

— В четыре. Край в три нужно быть в аэропорту. Но мне ещё надо вернуть машину, собрать вещи и до двенадцати выселиться из гостиницы, так что времени мало.

Володя посмотрел на часы — стрелки приближались к десяти.

Его охватило знакомое, давящее ощущение неизбежности расставания. Когда знаешь, что обязательно нужно разойтись, разъехаться по своим сторонам, но так этого не хочешь, что всеми силами противишься этой мысли, гонишь её от себя.

«Не хочется, чтобы ты уезжал, — так и вертелось на языке. — Может, останешься ещё на день?»

Имел ли он право задать этот вопрос? Но когда ещё, если не сейчас? Пройдёт всего полчаса, может, минут сорок, и Юра уедет.

Но тот будто прочитал мысли Володи.

— Я бы ещё остался, если бы не работа. Завтра надо сдать заказ, а я его ещё не закончил, — Юра вздохнул. — Так что… Слушай, есть здесь нормальный путь до ворот «Ласточки»? Боюсь, что если пойду обратно той же дорогой, то после дождя увязну в реке. Или земля уже подсохла, как думаешь?

Володя покачал головой.

— Вряд ли. А даже если и сможешь перейти — там такая грязь, что тебя потом в самолёт не пустят. — Он задумался на несколько секунд и предложил: — Подожди двадцать минут — я соберусь и проведу тебя к воротам через посёлок. Идти дольше, зато чисто и безопасно.

Юра кивнул. Володя скрылся в ванной.

Спустя двадцать минут он стоял перед зеркалом почти собранный. Застёгивая воротник рубашки, краем глаза наблюдал в отражении за Юрой. Получалось забавно — Юра, присев на столешницу, и сам с любопытством рассматривал Володю, притом взглядами они будто специально не встречались.

— Слушай, Юр... — сказал Володя, продолжая смотреть на него. — Довезёшь меня до города?

— Конечно, — ответил Юра, беззастенчиво уставившись ему в глаза сквозь зеркало.