О чем молчит ласточка

На мгновение сердце кольнуло иррациональным страхом — вдруг откажется? Конечно, так быть не могло, они же не просто так встретились спустя двадцать лет, чтобы Юра сейчас ушел.

Володе было так стыдно за то, что чуть не упустил всё это. Они едва не разминулись. Ведь стоило уехать в город или не ответить на звонок Леры… Конечно, прежде всего — не стоило уходить вчера с концерта. За это Володя корил себя больше всего.

Юра улыбнулся и кивнул.

— Конечно, пойдём.

А еще было стыдно за избитую спину. Наверное, большую часть ночи Володя еще и спал на ней — теперь воспалившиеся следы так ныли, что каждое движение вкупе с трением о ткань отдавалось новой противной вспышкой боли. И каждая эта вспышка была ему напоминанием, что именно идущего рядом человека Володя так отчаянно пытался выкинуть из мыслей.

Юра, наверное, тоже чувствовал себя неловко. Они шли молча, он смотрел себе под ноги, но то и дело Володя замечал, как он поднимает голову, покачивает ею, пару секунд с любопытством глядит на него, потом снова опускает.

— Не верится даже, — всё же сказал Юра. — Я так давно… — и запнулся, будто забыв слово, но так и не закончил.

Володя мысленно продолжил за него: «…мечтал тебя увидеть», — но вслух не произнес.

Дождь усилился, они ускорили шаг. За воротами, просунув любопытный нос через прутья калитки, ждала Герда — мокрая, чумазая, но счастливая, ведь ей наконец дали побегать на свежем воздухе.

— О, собака! — воскликнул Юра. — Не кусается?

Открывая дверь, Володя ответил:

— Нет. Но может зализать до смерти… — Заметив, что собака уже готовится прыгнуть в его объятия, грозно прикрикнул: — Герда, фу!

Собака отступила на несколько шагов, опустила голову и коротко проскулила, будто бы упрекая.

Юра рассмеялся, бесстрашно подошёл, протянул к ней руку и потрепал по мокрым ушам.

— Я тебе, хозяин, тут радуюсь, а ты мне фукаешь, — сюсюкаясь, приговаривал он. Герда высунула язык. — Хорошая девочка, красавица. Золотистый ретривер, да?

— Да, — быстро ответил Володя и предостерег: — Юр, осторожнее, она же грязная, испачкает тебя сейчас…

— Да ничего, я и без того уже весь промок и извозился.

— Пойдём в дом. Герда, гулять! Попозже тебя еще вымыть нужно…

Первое, что бросилось в глаза, когда Володя открыл двери дома, — расстеленная у стены тряпка, которую он бросил перед выходом на лужу, что сделала Герда. Некстати вспомнился и бардак, который Володя оставил в спешке…

— Проходи, — сконфуженно пригласил он. — Аккуратно только тут — обойди, я сейчас уберу…

Он засуетился. Нужно было убрать за Гердой, но сперва — повесить сушиться мокрый плащ Юры.

— Юр, ты же замерз совсем, наверное. Пойдем в гостиную, я камин разожгу. — Он бросился к камину, но тут же развернулся в сторону кухни. — Нет, сперва чай поставить…

— Володя! — строго окликнул Юра, и Володя замер на месте. Вопросительно посмотрел на него, моргнул. Юра улыбнулся. — Перестань суетиться. Я понимаю, что я тебе как снег на голову свалился, ты не ждал и всё такое… Дай мне, пожалуйста, сухие вещи, а со всем остальным разберемся после.

Володя вздохнул, собрался с мыслями — хорошо, что им есть чем заняться, это отвлечет от повисшей между ними неловкости.

Он сходил на второй этаж, нашел чистые домашние штаны и футболку, понадеялся, что одежда подойдет по размеру — они с Юрой примерно одного роста, правда, Юра худее его.

Пока Юра переодевался в ванной, Володя прибрал за Гердой, разжег камин и поставил чайник. За шумом закипающей воды не услышал тихих шагов, а когда обернулся, завис. Юра стоял в проеме кухни, опираясь плечом о косяк. Босой, в спортивных штанах, футболка, которая Володе была впору, на Юре сидела свободно.

«Изменился так… — поймал себя на мысли Володя и тут же возразил: — Конечно, изменился, блин, двадцать лет прошло!»

Черты лица огрубели, но из-за худобы не стали жёстче, а будто заострились. Волосы потемнели, стали длиннее, вились на кончиках. На концерте Юра, видимо, их уложил, а сейчас — от влаги и ветра они выглядели еще более растрепанными, чем в юности.

Юра тоже рассматривал его, бегал взглядом по лицу. Тоже, наверное, искал, что изменилось.

— Неловко, — прокомментировал он, будто сняв с языка. — Столько всего хочется спросить, а не знаю даже, с чего начать…

Щелчок закипевшего чайника показался оглушительным в повисшей тишине.

— Ты черный или зеленый пьешь? — спросил Володя.

Юра склонил голову набок, сжал губы в тонкую полоску.

— Я бы выпил чего покрепче, но мне за руль.

— Так переночуй здесь, — сказал Володя быстрее, чем успел обдумать собственные слова. И, как бы оправдываясь, добавил: — Дом большой, места достаточно. Могу постелить тебе на диване в гостиной.

— Договорились, — улыбнулся Юра.

И его улыбка будто разрядила атмосферу, сделала воздух на кухне менее электризованным.

Володя выдохнул:

— Сам я почти не пью, но почему-то алкоголь мне дарят постоянно, — и смущенно улыбнулся. — У меня есть коньяк и виски. Что будешь?

— Вообще-то, я люблю ром, но виски сгодится.