О чем молчит ласточка

— А просто так, с ходу, не можешь написать чей-нибудь лейтмотив? — спросил Володя.

— Обычно так и делаю, но… не знаю, что-то не пишется.

— Может быть, из-за смены обстановки?

— Да, возможно. Наверное, ты меня отвлекаешь. — Юра улыбнулся.

— Это ещё кто кого отвлекает. — Володя улыбнулся в ответ, поцеловал Юру в щёку и отправил его в кабинет.

Следующим утром Юра засобирался в картинную галерею.

— Зачем? — спросил Володя, завязывая галстук перед зеркалом в спальне.

— Многие художники и писатели ищут вдохновение в музыке, почему бы мне не поискать его у них? — философски заметил Юра, помогая ему надеть пиджак. — Знаешь, у всего в этом мире есть свой звук, у каждого места — своя мелодия. Даже тишина может быть музыкой, верно? Картины тоже звучат.

— Тогда собирайся и поехали сейчас. Я подброшу тебя до музея, — предложил Володя, оглядывая Юру. Тот стоял на пороге спальни в одном полотенце на бёдрах.

— Я собирался днём... а утром хотел почитать.

— В обед я не смогу приехать, не такси же вызывать. Поехали сейчас, а почитать сможешь и позже.

Юра пожал плечами.

— Ну ладно. Подожди пять минут.

Из-за того, что заезжал в музей, Володя едва не опоздал на очередную встречу с проблемным заказчиком. А Брагинский вообще явился спустя десять минут после начала переговоров. Никто не обратил на это внимания, кроме, разумеется, Володи. Попивая потрясающе вкусный кофе, что собственноручно приготовила Лера, они подписали все документы, договорились о решении срочных задач и обсудили планы на будущее. Всё прошло довольно быстро, и неожиданно для самого себя Володя полностью освободился к обеду.

Обычно они с Юрой списывались в час дня, но сегодня тот не только не написал, но и был офлайн. Пришлось позвонить.

— Ты где? Почему не пишешь? — чуть встревоженно спросил Володя.

— Ой, извини, увлёкся, — полушёпотом ответил Юра. — Я в музее.

— Ты уже пообедал?

— Пока нет.

— Хорошо. Я закончил работать, тогда сейчас приеду к тебе — и поедим.

— Я на втором этаже, правое крыло. Жду.

Галерея оказалась большой, но Володя легко нашёл зал, где они договорились встретиться.

Когда он ступил внутрь, первое, что бросилось в глаза, — огромная, почти во всю стену, картина. Чем больше Володя всматривался в неё, тем больше на него давил запечатлённый на полотне хаос: в полную народу церковь ворвались вооружённые большевики, а поп в чёрной рясе преградил им путь, выставив перед собой руки, и пытался прогнать захватчиков и защитить алтарь от разграбления. Юра стоял перед этой картиной спиной к Володе. Казалось бы, его маленькая, в сравнении с гигантским изображением, фигура должна выглядеть угнетённой царящим на полотне хаосом. Но, наоборот, Юра будто был способен подчинить этот хаос себе — одно мгновение, и он взмахнёт руками, словно дирижёр, и немые крики на картине зазвучат, и грянет оркестр. Но ведь Юра действительно дирижёр, Володя уже видел его на сцене и знал, что его музыка и правда способна навевать образы и пробуждать эмоции.

— А вот и я, — негромко, чтобы не испугать, произнёс Володя.

— Привет, — буркнул Юра. Он вдруг ссутулился и показался хрупким и слабым. Володе тут же захотелось обнять его и увести от этой чудовищной картины.

— Ну что, идём обедать? — бодро предложил Володя.

— Осталось два зала. Давай их посмотрим, чтобы не возвращаться потом?

— Я думал, ты уже всё посмотрел… — удивился Володя. — Как долго.

— Вот так, да, — улыбнулся Юра, направляясь в сторону нужных залов. — Перед действительно вдохновляющей картиной я могу простоять пару часов.

— И какие тебе понравились сегодня? — поддержал разговор Володя.

— Я не знаю ни названий, ни художников. Я вообще никогда не читаю таблички. Обычно я быстро прохожу всю галерею, бегло осматриваю картины, а потом возвращаюсь к тем, за которые зацепился взгляд. Стою, разглядываю, придумываю истории этих картин: когда и как их писали, кто изображён на них, кем натурщики приходились художнику, что он о них думал и всё тому подобное. Так что любая информация о том, что в действительности изображено на картине, сильно ограничивает полёт фантазии.

— Ты так развиваешь воображение?

— Именно, — кивнул Юра и остановился, показывая на неизвестный Володе портрет. — Вот, например, посмотри на этого юношу. Он пишет картину, а за ним стоит человек. Юноша — это художник, но кто же за ним? По-моему, это заказчик. Видишь позу? Он будто кукловод — вставил руку в спину художника и управляет им изнутри как марионеткой. То есть диктует, что ему делать. Эта картина о несвободе. В этом юноше я вижу себя.

От такого заявления Володе стало не по себе — Юра всегда казался ему оптимистом. Но неужели это всего лишь маска? В действительности он ощущал себя творческим рабом? И ни разу не сказал об этом Володе?

— Почему ты так считаешь? — спросил он. — Кто тобой управляет?

— Не знаю. Заказчики, наверное, кто же ещё, — смущённо улыбнулся Юра. — Я знаю, что такие мысли глупы и инфантильны. Но я вкладываю душу в любую музыку, которую пишу, неважно, на заказ или нет. Вот и получается, что продаю душу за деньги. И при этом мне указывают, какой кусок и как отрезать.