o bae5185ab1389b8b

изобразить стойку "смирно". - Палец зудит нестерпимо! Для излечения требуется как

минимум рота врагов!

Виктор Крайчек удивлённо приподнял бровь и расплылся в оскале.

- Молодец, солдат. Вот такое настроение и нужно на передовой. Постарайся сохранить его

хотя бы пару дней.

По отделению пробежал сдержанный смешок.

Воодушевлённый было похвалой Преклов осёкся и вернул выпяченную грудь на место.

- Я вам вот что скажу, - продолжил Крайчек, обращаясь к бывшим воспитанникам, -

героизм - великая вещь. Случаются моменты, когда без него не выкарабкаться, когда

приходится выбирать между своей жизнью и десятком-другим жизней сослуживцев. Это

трудно, кто бы там что ни говорил. Но в этом и состоит героизм. А в глупой смерти, когда на

танк с автоматом, ничего героического нет. Я много таких шутов повидал. Им плевать на

приказы, плевать на товарищей. Они хотят одного - чтобы их запомнили. Им отчего-то

кажется, что бездарная смерть под траками или акт суицида в виде попытки сольного

прорыва вражеской обороны, достойны восхищения. Они умирают. Но их никто не помнит.

Потому что нет смысла держать в голове имена ёбнутых дегенератов. Помнят тех, кто

прикрывал отход товарищей, до последнего патрона, тех, кто вызывал на себя артудар, попав

в "клещи", помнят сильных духом, а не самоубийц, - Крайчек замолчал, обводя тяжёлым

взглядом притихших воспитанников. - Мне не в чем упрекнуть себя. Я хорошо вас обучил.

Не жалел никого. И вы себя не жалели. Постарайтесь, чтобы эти труды не пропали даром.

Ехали долго. Говорить отчего-то не хотелось. В закрытом наглухо кунге было темно и

душно, совсем как тогда, восемь с лишним лет назад. И, как тогда, впереди ждала

неизвестность.

Через три часа пути колонна остановилась. Работники полевой кухни споро распределили

горячий обед по машинам, спустя пятнадцать минут так же оперативно собрали пустую

посуду, и процессия снова набрала ход. Из приоткрытой на время двери Глеб смог разглядеть

только привычный сосновый лес по обочинам грунтовой дороги.

Когда лоскуты неба, видимые через закрытые прозрачной клеёнкой оконца, заметно

потемнели, к ставшему за девять часов почти не различимым звуку двигателя добавился

мощный, ощущаемый внутренностями гул турбин.

Машины остановились, выпуская личный состав из своих кузовов на бетон аэродрома.

Выгрузившееся отделение Глеба в полном составе замерло, разинув рты. Не более чем в

двухстах метрах от автоколонны серыми махинами распластались по взлётному полю два

огромных транспортника. Титанического размера двухпалубные самолёты поражали

воображение. Таких Глеб никогда не виде. На счету его отделения было двадцать три

учебных прыжка, но все они осуществлялись с бортов даже близко не подходящих

габаритами к тем чудовищам, чьи продуваемые двигатели сотрясали сейчас воздух. Личный

состав, прибывший в голове колонны раньше остальных, уже начал погрузку, заходя по

гигантским мосткам в бездонное металлическое чрево. Чуть в стороне готовились к взлёту

четыре тяжёлых фронтовых истребителя сопровождения, выглядевшие на фоне своих

подопечных сущими букашками.

- "Тифоны", - уважительно протянул Крайчек, глядя на серых исполинов. - Ан-240. Я с

таких всего дважды десантировался. В северной Африке и под Бишкеком, - уточнил он, не

раздумывая, словно помнил каждую из своих бесчисленных операций во всех мелочах, после

чего замолчал ненадолго, разглядывая со спины повзрослевших питомцев, и, перекрывая

шум двигателей, гаркнул: - Ну что, штурмовики? Пустим кровь врагу?

Отделение моментально развернулось и, вытянувшись по стойке смирно, проревело в один

голос:

- Так точно!

- И чего ждём, мать вашу?! Марш на борт!

Удаляющийся стук подошв по бетону аэродромных плит был ответом.

- Как же я завидую этим щенкам, - Виктор Крайчек, заложив руки за спину, провожал

взглядом своих бывших курсантов.

Стоящая рядом Анастасия Репина промолчала, лишь кивнув с понимающей лёгкой

улыбкой.

- Живее-живее! Проснулись все, едрить вашу! - в две глотки орали сержанты, подгоняя

прибывших на погрузку рядовых. - Занять места! Вещмешки под жопу!

- Вроде и не поменялось ничего, - Усмехнулся Глеб, гремя подошвами по металлическим

мосткам.

- Как дома, - ответил Преклов.

- Шевелитесь, ротозеи! Минута простоя этих "птичек" стоит дороже, чем вся ваша сраная

никчемная жизнь!

Брюхо "Тифона", напоминающее длинный танковый ангар, было разделено

горизонтальной перегородкой на две неравные части. Внизу, как успел заметить Глеб, стояла

закреплённая стальными тросами техника. Верхняя палуба, чуть менее просторная, была

отведена под размещение личного состава. От кормы к носу здесь тянулись шесть рядов

сидений привычной максимально простой и лёгкой конструкции из алюминиевых труб и

натянутого между ними перфорированного брезента, повёрнутые попарно друг к другу. В

случае необходимости вся это "меблировка" могла быть в экстренном порядке

демонтирована, а место живой силы занял бы полезный груз. Редкие иллюминаторы

находились гораздо выше уровня глаз сидящих, и предназначались явно не для наблюдения

за проплывающим внизу пейзажем.