o a8f4e5e3a1273b3b

автофургон... Но человека убить! Я даже как-то привязался к нему, обещал с работой

помочь.

- На прощание не поцеловались? - спросил Гришка хмуро. Он сел за стол, подвинул к

себе какое-то «дело» и стал его листать, время от времени трогая то правый, то левый ус

крупными холеными пальцами.

- Ты с Лизой помирился? - спросил я.

- Я с обеими помирился, - угрюмо буркнул Гришка, не поднимая глаз от «дела». - Я

прекрасен и благополучен. Лиза вяжет мне свитер, а Галя купила у спекулянтов отрез

вельвета и джинсы шьет. С фирменной этикеткой на заду.

Я отвернулся к окну, достал сигарету, размял ее, но не закурил, сунул обратно в пачку.

- Григорий, - спросил я, - а вот как быть, когда хочешь увидеть женщину, а повода для

встречи нет?

Он молчал. Я обернулся и увидел изумленно вздернутые брови и горькую усмешку на

его лице.

- Ну, спасибо, хрыч. Ты, я вижу, совсем уже меня за матерого донжуана держишь. Даже

советуешься, - он хмыкнул и закрутил своей великолепной рыжей башкой: - Да я за всю

свою жизнь с двумя бабами никак разобраться не могу. Ну, где ты видел нормального

мужика, который бы страдал от того, что...

Он не договорил, потому что к нему на допрос привезли из тюрьмы подследственного.

Огненно-красный, с горящими глазами, тот сидел в наручниках и страстно повторял:

- Я ву-ур, началник, я ву-ур! Ты смотри на меня, началник, ты другой такой вур, как я, за

всю жизнь не встретишь!

Гришка быстро и мелко заполнял лист в «деле». Он даже не поднимал на страстного

подследственного глаз. А тот неистовствовал, вздымал руки, бил себя в грудь, звякал

наручниками, цокал языком:

- Эх, началник, первый раз в браслетах сижу. Потому что того козла упустил. Я козлов

не люблю, началник, я их пачками режу. Никто доказать не может...

Пока урка в отчаянном азарте брал на себя все преступления мира, я собрался, сложил

бумаги в портфель и взглянул на низко склоненную Гришкину голову, на его повинную

голову с прекрасной шевелюрой.

- Не убивайся так, - сказал он, не поднимая головы. - Я позвоню транспортникам, выясню, у меня там дружки есть.

* * *

...Баба просто не находила себе места. Она то выскакивала на балкон, посмотреть не

идет ли «старый дурак с больным ребенком», то носилась по квартире, как фурия.

- Ну, погоди, ты только заявись! - бормотала она. - Я тебе покажу кино! В пяти сериях!

Саша, ты должен меня поддержать! Мы должны выступить единым фронтом! Это больше

не должно повториться!

- Все на сбор металлолома! - устало сказал я. - Дадим дружный отпор отстающим, позорящим класс! Поднимем успеваемость на должную высоту!

- Отстань, - отмахнулась баба.

Зазвонил телефон.

- Это Света, - сказала баба, - она уже звонила.

И пока я шел к телефону, скороговоркой напомнила мне, какая славная девочка Света, и

как прекрасно ко мне относится, и какая хорошая у них семья.

- Алло, - сказал я.

Это действительно была Светка, моя одноклассница. Мы перезванивались до сих пор, вернее, Светка иногда позванивала, приглашала на какие-то концерты, выставки. Баба

очень переживала, что я под разными предлогами уклонялся от культурных мероприятий.

Баба не понимала, что совершенно невозможно появиться на концерте с девушкой, которая

переросла тебя на две головы.

- Сашка, а я в отпуск уезжаю! - похвасталась Светка.

- Молодец...

- Ничего себе - молодец! Мои-то все разъехались. Что с квартирой делать?

- В каком смысле? - спросил я.

- Ну, так я ж ее оставляю!

- А что, возможен другой вариант?

- Ой, Сашка, ну ты хохмач! Посоветуй, что против воров сделать, ты ж у нас мент! Что у

вас там делают - подключают к сигнализации?

Я вздохнул и сказал в трубку:

- Слушай, вот новый гениальный способ. Ты уезжаешь и оставляешь на месяц в дверях

записку: «Пупсик, жди, я мигом вернусь».

- Какой пупсик? - обалдело спросила она.

- Ну, Мусик, или Лапусик...

Светка с отчаянным стуком брякнула трубку.

- Ну, что, - сурово спросила баба, - обхамил девочку? Доволен, следователь

придурошный?

- Начални-ик! - страстно и тягуче промычал я и постучал себя кулаком в грудь, как

сегодняшний урка. - Эх, начални-ик...

- Совсем с ума сошел, - вздохнула баба.

Я набрал в грудь побольше воздуха и шумно выдохнул его.

- Баба, - решительно спросил я, - что делать, когда хочешь увидеть женщину, а повода

для встречи нет?

Я думал, что баба сейчас прицепится и начнет все вызнавать и вынимать душу, но она

вдруг спокойно сказала:

- Что значит - нет? Придумай повод. Ты ж не дурачок какой-нибудь.

- А вот дед... Он как тебя... обхаживал?

- Кто? - весело воскликнула баба, - он обхаживал? Да я за него со страху вышла. Он же

бил морды всем моим хахалям. Он никого к моей калитке не подпускал. Его все парни

боялись, пигалицу эту. А я как его боялась, господи, боже мой! Иду по переулку нашему, и

как заслышу за спиной его шаги, чуть не падаю со страху, Я его рожу усатую видеть не

могла! Так со страху и вышла, боялась, как бы дом наш не подпалил.

В момент этого трогательного воспоминания явились, наконец, Маргарита с дедом, и я в

который раз убедился, что со времен ухаживания деда за бабой роли круто переменились.

Такого скандалища я не помнил со времен Иркиного жития в нашем доме. Баба потрясала