o 0a115616b968c99b

Элияху вышел на улицу и сразу увидел высокого, белокурого подростка в темно-зеленом,

бархатном камзоле, который вел за руку темноволосого мальчика.

-Что случилось? – озабоченно спросил юноша. «Тетя Мэри?»

Стивен кивнул и, спустив Марту на землю, вздохнул: «Как прошли собор Парижской

Богоматери, сразу потребовала: «Ручки!»

-Ручки! – подтвердила девочка, вскинув бронзовую голову. «Сейчас, - подхватил ее Элияху,

и сказал: «Давай, поднимемся, только никого дома нет».

-Как – нет? – Стивен побледнел. «Я тете Мэри обещал....

-Да все хорошо будет, - примирительно сказал Элияху, идя по широкой, каменной лестнице

на второй этаж. «Тетя Мирьям за покупками пошла, а дядя Иосиф – за детьми следит. И

Мария – здесь. А тетя Лиза – с утра ее не видно, гуляет, наверное, или тоже – в лавках».

Хосе открыл дверь, и, бросив один взгляд на лицо Стивена, велел: «Элияху, собирай сумку,

будешь мне помогать. А ты, - сказал он подростку, - беги, отца своего приведи. Дети тут

побудут, ничего страшного, да и Мирьям скоро вернется».

Мария вышла из детской и сказала: «А кто это тут грустит, и надул губы? Мы с Авраамом

играем в доктора, давайте с нами!»

Дети ринулись по широкому, застеленному ковром коридору и Хосе, приняв от юноши, сумку,

заглянул в кабинет: «Папа, вы покормите Эстер тогда, как она проснется. Мэри рожает».

-Иди, и занимайся своим делом, - раздался смешливый голос Джованни. «Тут все будет в

порядке».

Они спустились вниз, и Хосе подтолкнул Стивена: «Ну, все, отправляйся во дворец, там

твоего отца найти – тоже дело небыстрое».

Уже когда они шли через мост Святого Людовика, Элияху, помявшись, сказал: «Дядя Иосиф,

я еще никогда не принимал роды».

-Ну, - рассудительно заметил мужчина, - надо же когда-нибудь начинать. Он улыбнулся и,

лавируя между повозок торговцев, что чередой тянулись по мосту – пошел к площади

Дофин.

В садах Тюильри было тихо, только откуда-то издалека, из-за мощных стволов шелковиц

доносился мерный стук копыт – королевские конюхи прогуливали лошадей.

-Джон ведь тоже, - подумала Лиза, глядя на тетрадь, что лежала на каменной скамье, -

давал мне свои рукописи читать. А потом все сжег. Господи, а ведь он меня любил тогда,

уехать мне предлагал. Все по-другому было бы, наверное. Жила бы спокойно в деревне,

воспитывала бы детей. Ну да впрочем, - она чуть вздохнула, - как сложилось, так и

сложилось. Хорошо, что он счастлив, матушка говорила – две девочки у них».

-Это очень хорошо, месье Оноре, - она наклонилась и подала ему тетрадь. «Очень, очень

хорошо. И эта синеглазая пастушка, с каштановыми волосами..., - Лиза рассмеялась и

добавила: «Только она очень жестока, ваша Лидия. Меландр так страстно объясняется ей в

любви, а Лидия – просто уходит, пожав плечами, и даже единым словом его не

обнадеживает»

Легкий ветер чуть ерошил его темные, с проседью волосы. Д’Юрфе посмотрел на нее сверху

вниз и ласково сказал: «Ну, мадам Изабелла, написать Лидию иначе – было бы погрешить

против истины, ведь вы же сами...»

Она посмотрела на букет фиалок у себя в руке и вдруг улыбнулась: «Я той неделей уезжаю

в Италию, месье Оноре. Через Флоренцию и Падую – в Венецию».

-Я знаю, - мужчина помолчал и вдруг, зло, подумал: «Мы же не дети, зачем я буду от нее это

скрывать? Уж если я признался ей в любви, то и это могу сказать. Ну, промолчит, пожмет

плечами»

-Я тоже, мадам Изабелла – карие глаза посмотрели на нее, - беру рукопись и еду в Италию.

Мне кажется, - хмыкнул д’Юрфе, - Меландр еще недостаточно страдает.

Она вдруг подняла бровь. «А мне кажется, месье Оноре, что Лидия может и передумать. Ну,

- Лиза вдохнула запах фиалок, - если она встретит Меландра где-то в другом месте.

Случайно, сама того не ожидая. Например, - она помолчала, - на берегу лагуны, под сенью

купола беломраморной церкви. Лидия ведь уже там жила, - женщина вздохнула, - когда-то.

-И любила? – спросил он, глядя в синие, большие глаза.

Каштановые ресницы дрогнули. «И любит, месье Оноре, - поправила его Лиза. «Потому что

Лидия, - женщина повернулась, и он почувствовал запах вербены, - вовсе не жестока. Если

Меландр ее увидит – она ему это докажет. Мне кажется, - алые губы улыбнулись, - так будет

лучше. Впрочем, писатель вы, а не я.

Он помолчал и сказал: «Я вам принес подарок в дорогу. Ронсара. Вот, - д’Юрфе протянул ей

изящный томик.

-Закладка, - она коснулась нежным пальцем расшитого мелким жемчугом шелка.

«Позвольте, - он раскрыл книгу.

-Я это помню, - вдруг подумала Лиза. «Джон мне это читал, там, давно, на площади Сан-

Марко, осенью, когда вода лагуны казалась темно-серой, и вокруг свистел холодный ветер.

Когда одна, от шума в стороне,

Бог весть, о чем рассеянно мечтая,

Задумчиво сидишь ты, всем чужая,

Склонив лицо как будто в полусне,

Хочу тебя окликнуть в тишине,

Твою печаль развеять, дорогая,

Иду к тебе, от страха замирая,

Но голос, дрогнув, изменяет мне, -

Его низкий, красивый голос чуть дрогнул, и Лиза, на мгновение, коснувшись его руки,

продолжила:

Лучистый взор твой встретить я не смею,

Я пред тобой безмолвен, я немею,

В моей душе смятение царит,

Лишь тихий вздох, прорвавшийся случайно,

Лишь грусть моя, лишь бледность говорит,