Ныряющие в темноту

Чаттертон полагал, что любое из этих преимуществ может совершить революцию в исследованиях кораблекрушений на северо-востоке. Все вместе они могут превратить ныряльщика к местам кораблекрушений в супергероя. Представьте себе обследование субмарины без барабанного боя в ушах, почти без страха перед наркозом, а главное — способность производить обследование дольше, лучше и в большей безопасности, чем когда-либо. Когда один флоридский ныряльщик предложил провести в Нью-Джерси конференцию, посвященную тримиксу, Чаттертон и Юрга немедленно заявили о своем участии.

Колер, однако, не спешил. Он тоже слышал о тримиксе, но считал, что если нечто представляется неправдоподобно хорошим, то стоит посомневаться. "Это колдовство, черная магия, — сказал он Чаттертону. — Ты собираешься экспериментировать на глубине двухсот тридцати футов? Внутри подлодки? Никто не знает, как действует эта газовая смесь на мозг и на весь организм. У тебя будут судороги или паралич, или она вообще тебя убьет".

Чаттертон и Юрга не передумали. Конференцию проводил Билли Динс, владелец клуба ныряльщиков во Флориде. За сто долларов участники получили буклет с фотокопиями статей и таблиц. Основные характеристики использования тримикса, известные как технологичное погружение, убедили Чаттертона. Заменив часть азота гелием, ныряльщик может уменьшить риск накопления азота в организме — главной причины многих бед, происходящих при погружении с обычной воздушной смесью. Преимущества, как утверждали, обеспечивают качественный скачок в том, что касается безопасности и эффективности.

Но были и потенциальные недостатки. Во-первых, отсутствовали соответствующие курсы обучения для ныряльщиков, или сертификационные агентства: ныряльщик экспериментирующий с этим новым достижением, действовал на свой страх и риск. Во-вторых, ныряльщик мог осуществить всего одно погружение в день, а не два, как обычно, поскольку тонкости испарения гелия из организма на поверхности еще до конца не изучены. В-третьих, поскольку ныряльщики во время декомпрессии дышали особым газом, нитроксом, им приходилось добавлять баллоны с нитроксом к своим комплектам, таким образом, их вес увеличивался. В-четвертых, клубы ныряльщиков на северо-восточном побережье США не держали у себя тримикс, если ныряльщику была нужна эта смесь, он делал ее сам. И, наконец, практически не было таблиц с инструкциями для ныряльщика о том, как долго проводить декомпрессию: это также было вопросом импровизации и эксперимента.

Когда конференция закончилась, Динс сказал Чаттертону и Юрге: "Если вы решитесь, вы будете единственными в вашей округе, кто будет это использовать. Мы не знаем точно, как это работает в холодной воде, поэтому вам придется стать первопроходцами".

К тому времени Чаттертон был готов стать первопроходцем. Он верил, что потребуется одно или два погружения, чтобы добыть доказательства принадлежности «U-Who». Он верил в свою ответственность перед семьями погибших моряков и перед историей. Он верил в то, что нужно заглянуть за горизонт, а «технологичное» погружение представлялось ему первым взглядом в неизведанное со времен Кусто.

Колер боялся за жизнь своих друзей и умолял их передумать. Он не понимал, зачем так рисковать, ведь столько удачных погружений уже было осуществлено до этого на месте гибели подлодки. Он предупредил Чаттертона, что смешивание таких огнеопасных газов под высоким давлением может привести к несчастью — одна искра может вызвать взрыв или пожар. Чаттертон только и мог сказать: "В том, что касается подлодки, Ричи, тримикс — это наше будущее".

В феврале, когда ныряльщики приготовились к самостоятельному изготовлению тримикса, пришло сообщение от береговой охраны: примерно в ста милях от Атлантик-Сити рыбацкое судно подняло на борт тело человека в сухом костюме ныряльщика, с аквалангом. Лицо человека было изъедено рыбами, на черепе осталась только коричневая воскообразная субстанция, на сместившейся нижней челюсти осталось пять зубов. Береговая охрана опознала тело Стива Фелдмана. Его подняли примерно в пяти милях от затонувшей подлодки. Он считался пропавшим без вести с сентября.

В январе 1992 года Чаттертон и Юрга приступили к самостоятельному изготовлению газовой смеси. Они арендовали пятифутовые баллоны с гелием и кислородом у местного промышленного поставщика газа, приобрели шланги высокого давления, точно отрегулированные муфты и манометры. Они решили изготавливать смесь в гараже Чаттертона. Чтобы дать себе шанс выжить в случае взрыва, Чаттертон будет стоять с наружной стороны гаража, просунув левую руку вовнутрь и манипулируя клапанами. "Я правша, — объяснял он Юрге, — если эта штука взорвется, то лучше я потеряю левую руку".