Ныряющие в темноту

Чаттертон и Колер погрузились сразу после восхода солнца. Ни разу они не видели Атлантику такой тихой и прозрачной, словно океан приготовился к этому знаменательному дню. Тримикс Чаттертона питал его легкие и мозг, подтверждая теорию: мышление оставалось ясным, а путь к мозгу для разрушительного азотного наркоза был перекрыт. На глубине 100 футов, в условиях чудесной видимости, они видели субмарину от носа до кормы. Если бы не смертельная рана в борту, она все еще была бы готова к войне — железная минога с торпедами, пушками, скрытная и смертоносная. До этого Чаттертон и Колер рассмотрели только двадцатидвухфутовые участки затонувшего корабля в условиях неспокойного океана. Теперь они видели боевую машину целиком. Ныряльщики погружались все ниже. На глубине 150 футов были четко различимы следы катастрофических последних мгновений субмарины: они до сих пор кричали сквозь зияющую пробоину в районе командного отсека. Только теперь, в такой прозрачной воде, можно было осознать всю мощь удара, который получила подлодка. Чаттертон и Колер переглянулись. Оба произнесли: "О Боже!"

Ныряльщики приблизились к обломкам и закрепили якорь-"кошку". Чаттертон все еще восхищался остротой своего зрения и быстротой рук, он не чувствовал действия наркоза. Колер следил за ним, ожидая признаков расстройства сознания или других симптомов, которые проявляются, если человек связался с черной магией. Чаттертон улыбнулся и подал Колеру знак — о'кей. Ныряльщики поплыли в разные стороны.

Чаттертон отправился на центральный пост, через командирский жилой отсек, затем через унтер-офицерский жилой отсек. Снова он увидел груды человеческих костей — черепа, голени, ребра, лодыжки. На этот раз, уже после зимнего погружения, он чувствовал некую общность с этими костями, будто он вернулся в дом к семье, которую знал. Он читал письма подводников, видел их лица на фотографиях, когда они тонули на подбитых шлюпках. Впервые Чаттертон ощущал, что эти люди, скорее всего, не возражали бы против того, чтобы он постарался установить их имена.

Чаттертон винтом шел сквозь множественные препятствия, уклоняясь от свисающего кабеля и зазубренного металла, пока не подобрался к носовому торпедному отсеку. Дыша тримиксом, он чувствовал себя непобедимым, его так и подмывало рвануться вперед и броситься прямо к опознавательным биркам, которые, как он полагал, были прикреплены к задвижкам торпедных аппаратов. Но он подчинился собственному плану и стал снимать на видео внутренность отсека, зная, что камера зафиксирует все сложности прохода, которые следует изучить на поверхности. Поснимав несколько минут, он развернулся, выбрался из затонувшей лодки и поднялся на поверхность.

С противоположной стороны Колер пробрался в кормовой торпедный отсек и приступил к поискам. Как и раньше, в этом месте он увидел бедренную кость, потом череп и несколько других костей. В прошлом году вид этих останков заставил Колера похолодеть. В этом году, после того, как он соприкоснулся с жизнью моряков-подводников, дрожью было охвачено все вокруг него. Когда Колер смотрел на череп и кости, он мог представить себе клетчатые простыни, на которых спали моряки, он мог слышать, как они поют свои песни.

Колер провел двадцать минут в поисках каких-нибудь ключей к разгадке, но не нашел ничего. Вернувшись на «Искатель», он и Чаттертон сравнили свои впечатления. Каждый провел в воде примерно девяносто минут. Тримикс Чаттертона, однако, позволил ему оставаться на подлодке тридцать минут, в то время как Колер пробыл там всего двадцать две минуты, после чего ему потребовалась длительная декомпрессия.

— Это все равно, что нырять на Карибах, Ричи, — сказал Чаттертон. — Чистая голова. Точные движения. Никакого наркоза.

— Спасибо, но я буду пользоваться тем, что меня до сих пор не убило, — ответил ему Колер.

В это время Кроуэлл готовился нырнуть и измерить длину затонувшей субмарины, а Юрга был готов к погружению с тем, чтобы найти следы палубного орудия. Юрга взял с собой клиента клуба ныряльщиков, в котором работал, представительного на вид врача скорой помощи по имени Лу Коль, который также был снаряжен дыхательными баллонами с тримиксом.

— Ты в нем уверен? — прошептал Чаттертон Юрге.

— Он испытал тримикс в этом году, во время менее глубоких погружений. Он говорит, что готов. Я буду рядом с ним, — ответил Юрга.

Коль надел маску, захватил ртом регулятор и боком нырнул с планшира. Чаттертон и Колер не могли поверить в то, что увидели через мгновение. Вместо того чтобы сначала выскочить на поверхность, как делают все ныряльщики, Коль устремился к океанскому дну, словно якорь. Ныряльщики наверху сразу сообразили, что произошло: Коль не отрегулировал плавучесть своего нового снаряжения с тримиксом и шел камнем на дно.