Нутро любого человека

Над „Октетом“ я не работаю уже несколько месяцев. СКП и ходьба с газетами отвлекают меня. Но, в конечном итоге, работа — oeuvre [215]— это все: таков мой ответ. Книги мои здесь, в библиотеках с правом обязательного экземпляра, если не где-нибудь еще. Надо всерьез взяться за „Октет“, я теперь понимаю это — удивить их всех.

Понедельник, 6 июня

Когда я зашел сегодня, чтобы забрать мои сто номеров „Ситуации“, Джон Вивиан попросил меня подняться наверх — нужно поговорить. Там была Тина и Ян Халлидей тоже. Мы сидели в комнате с двумя телевизорами, настроение в ней царило официальное, однако нельзя казать, чтобы недружелюбное. „Мы хотим поблагодарить вас за вашу работу, Маунтстюарт, — сказал Вивиан. — Вы были нам очень полезны“. Затем все трое подошли и пожали мне руку. Не в первый раз я погадал, куда же уходят деньги, которые я для них зарабатываю. Как бы там ни было, мое стойкое усердие, сказал Вивиан, внушило ему мысль, что пора включить меня в состав „Рабочей группы — Прямое действие“, и я должен приготовиться к исполнению дополнительных обязанностей (газеты сбывать я буду по-прежнему). Он объяснил, что в составе „Рабочей группы — Прямое действие“ мне придется ходить на демонстрации, участвовать в пикетах и разного рода протестах. Я буду носить на палке плакат СКП, раздавать листовки, стараться завербовать новых членов и продавать подписку на „Ситуацию“. Сейчас в Оулдеме бастуют водители автобусов, сказал Вивиан, на следующую неделю назначена демонстрация перед ратушей. Готов ли я поехать туда? Дорога до Оулдема мне не по карману, ответил я. „Мы ее оплатим, — сказал Вивиан, — все разумные расходы оплачиваются. И если поблизости объявится фотограф из прессы, постарайтесь, чтобы плакат СКП попал в кадр“.

[ПОЗДНЕЙШАЯ ВСТАВКА. Так и случилось, что летом 1977-го я, в качестве члена „Рабочей группы — Прямое действие“, на удивление много разъезжал (автобусом) по всем Британским островам. После Оулдема я отправился в Клайдсайд, после Клайдсайда провел пять дней на тротуаре напротив дома на Даунинг-стрит. Забастуют, скажем, красильщики Суонси, рыбаки Стонхейвена или конвейерные рабочие Брик-Лейна, — я уже тут как тут. Вы могли видеть меня мелькающим в телевизионных новостях или на заднем плане газетных фотографий: высокий, преклонных лет человек в темном костюме при галстуке, размахивающий плакатом СКП, отталкиваемый полицейскими, выкрикивающий оскорбления в адрес Маргарет Тетчер, глумящийся над автобусными штрейкбрехерами. В промежутках я продавал „Ситуацию“ и вел простую, но наполненную теперь осмысленной деятельностью жизнь, снуя между Тарпентин-лейн, публичной библиотекой, „Корнуоллисом“ и „Парк-кафе“. Я больше не жаловался на мою участь — я чувствовал, что, наконец, делаю какое-то дело.]

Четверг, 8 сентября

Сидел нынче вечером в „Корнуоллисе“, наслаждаясь полупинтой „Особо крепкого“ светлого пива и большим бокалом „Бристольского крема“ (с любым малоимущим, но преданным своему делу пьяницей это сочетание творит чудеса, гарантирую, — больше вам ни капли спиртного не потребуется и спать вы потом будете, как младенец), как вдруг, к истинному моему изумлению, в паб вошел Джон Вивиан.

Он уселся напротив меня, возбужденный, глаза потемнели. Должен сказать, что настроение компании с Напье-стрит в последние несколько недель изменилось. Ян Халлидей куда-то исчез, Тина произносит за день всего несколько слов, а у Анны, похоже, глаза постоянно на мокром месте. Сдается, Вивиан завел с ней роман — во всяком случае, слово „напряженные“, по-моему, описывает их отношения наиболее верно. Последний номер „Ситуации“ усох до четырех полос — это скорее брошюра, чем газета, — и половину ее занимает бессвязная редакционная статья Вивиана о „Пытке одиночеством в Западной Германии“. Большая часть остального — дурно переведенная статья, написанная в 1969-м Ульрикой Майнхоф. Я позволил себе сказать, что продать этот номер на улицах Лондона будет почти невозможно, и Тина Браунвелл раскричалась, обозвав меня штрейкбрехером и „пятой колонной“. На наше счастье, в понедельник произошло похищение какого-то немецкого промышленника [216], и это событие смогло пробудить во мне интерес достаточный для того, чтобы я продал больше ста экземпляров.

Итак, Вивиан наклонился ко мне, предложил сигарету (нет, спасибо), еще одну порцию выпивки (нет, спасибо), — и спросил, не могу ли я отдать ему вырученные за газету деньги сегодня. Они у меня дома, ответил я. Собирался принести их завтра, как обычно. Деньги нужны мне сейчас, сказал он.

Так что Вивиан проводил меня до Тарпентин-лейн, однако в квартиру не зашел. Я взял деньги и передал их ему, попросив расписку. „Никак не избавитесь от менталитета лавочника, а, Маунтстюарт?“ — с кислой улыбкой сказал он. Но, тем не менее, квитанцию выписал и ушел в темноту. Должно быть наркотики: думаю, они тратят газетные деньги на покупку наркотиков.

Понедельник, 12 сентября