Читаем Нулевой том полностью

Люся сидела гордо и недовольно – едва кивнула. Рядом с ней развалился специалист.

– Привет, Кирюха! – вскинул он руку.

Подруга смотрела умными, добрыми глазами.

А Кирилл стоял посреди комнаты. С расставленных ног, с опущенных рук стекала в лужу вода. Волосы налипли на глаза.

И вдруг одежда такой противной, липкой и холодной, массой ощутилась на всем теле.

«Представляю, что за фигура…» – пронеслось у него в голове.

Кирилл вытащил из кармана бутылку вина.

– Ого-го-го! Выпьем! – жизнерадостно вскричал специалист.

– Сам сбегай, – сказал Кирилл.

– Я пить не буду, – сказала Люся.

– Почему-у-у? – протянул Кирилл.

– Не хочу.

– Ну что ты, Люсенька… – сказал специалист. – Перестань дуться, бя-я-ка. – Специалист препротивно надул губки. – Я ведь просто так сказал…

«Когда они успели?..» – недоумевал Кирилл. К телу все противнее прилипала одежда и ощущалась при каждом движении.

– Ну, Люсенька… Ну… – гладил ее по руке специалист.

Кирилл переводил взгляд с Люси на специалиста и обратно.

Подруга переводила с Кирилла на Люсю.

Люся смотрела бесконечным взглядом мимо специалиста. Ее еще нужно было упрашивать, но она заметно оттаивала.

Специалист подмигивал Кириллу и тянул:

– Лю-ю-сенька… Лю-ю-ю…

«Вот паскудство», – думал Кирилл.

– Лю-ю-сенька – бя-я-яка, – сказал Кирилл противным голосом и подруге: – Пусть они друг друга уговаривают… А мы пока выпьем?

Валя достала рюмки. Кирилл налил две.

И, пожалуй, ему наплевать. Конечно же, ему наплевать. Ему наплевать в высшей степени на Люсю и специалиста. И, пожалуй, они самая подходящая пара.

«Мне все равно», – думал он.

Но непреодолимое желание сделать какую-нибудь гордую гадость было в нем. Он перебирал романтические варианты мщения, но все они разбивались о его же собственное презрение к специалисту, а ничего остроумнее не придумывалось.

«Значит, мне все-таки не все равно, – думал он. – Ну и пусть».

И сказал громко:

– Я дьявольски промок. Даже под младенцами меняют пеленки. Я разденусь, с вашего разрешения…

И, не дожидаясь реакции, начал сдирать с себя одежду.

И вот он стоит в одних трусах, и в руках у него куча жеваных тряпок. А Люся изо всех сил сохраняет каменное лицо, а у специалиста недоуменно-тупое выражение. А у подруги пробежала легкая тень, она встала, мягко забрала из его рук одежду и принесла халат.

«Неужели она умница?..» – подумал Кирилл.

Он уселся, поджав босые ноги.

– Выпьем, – сказал он Вале.

Валя смотрела ему в глаза мягко и ласково.

– Зачем вы так? – сказала она тихо.

– Ну… ну, бывает, – покраснел он. – Вы ведь умница. Поймите… Ну, за мой день рождения.

– Я пойду, – встала Люся.

– Что ты, что ты! – сказал специалист. – Такой дождь! Посидим еще… – Он обнял ее за плечи. Усадил.

Кирилл рассматривал все это.

– Может, выпьете? – сказал он. Специалист открыл рот. – Не выпьете – не надо, – сказал Кирилл.

И налил по второй. Себе и Вале. Уж больно злила его Люся, да еще со специалистом… И он сказал:

– А между прочим, когда я сидел в сумасшедшем доме…

Каменное молчание. Даже Валя убрала взгляд, и Кирилл еле заметил, что она улыбнулась.

Кирилл потянулся за бутылкой.

– Вы не обижайтесь, Кирилл, я больше не буду… Просто мне не надо больше.

– Вы славная, – сказал Кирилл и налил себе.

И еще налил. Немножко загудело.

– Я себя нелепо веду? – спросил он Валю.

– Ничего, не так уж страшно, – улыбнулась она.

– Ну, сикамбры, – обратился он к специалисту и Люсе (специалист вздрогнул и сдернул руку с Люсиного колена). – Что молчите? Может, все-таки выпьете? – Кирилл разлил. – Чтоб мы поумнели! Да вы не морщитесь, Люся, я ведь себя тоже причисляю… А? Что вы сказали?

– Умнейте сами, – сказала Люся.

– Ну, у меня-то к тому все данные, – сказал Кирилл. – А вы ведь даже не хотите…

– Я пошла, – сказала Люся.

Специалист встал.

– Я тоже пойду, Кирилл, – сказала Валя.

– Неужели мне нельзя подсохнуть? – сказал он. Вино уже сильно стукнуло ему в голову, и он смотрел на Валю маслянистыми глазами. Валя не отводила взгляда.

– Я бы вас оставила, – сказала она, – но скоро придет со смены сестра, и будет неудобно. Это ведь вообще-то комната сестры.

– Ну, что вы, – говорил Кирилл. Ему было тепло. В окно плескал дождь. И Валя – славная девушка. – Неужели прямо сейчас и придет?..

– Придет через час. Но ведь уже поздно…

– Мы пошли, – сказала Люся.

– Правда, Кирилл, – сказала Валя, – нам тоже надо идти…

Странно прозвучало это «нам».

– Ну, так хотя бы часок посидим еще. Потом я уйду. – Ему во что бы то ни стало надо было остаться с Валей. Чтоб видела Люся. А может… Но в этом Кирилл не был так уверен. – Я, честное слово, уйду через час. Я ведь только оттого, что мне неуютно. Вы понимаете, не в комнате неуютно, а там… Только оттого говорю разные глупости. А так я могу много интересного вам рассказать…

– Мы пошли, – настаивала Люся.

– Ну, пожалуйста, Валя, – говорил Кирилл.

– Мы ушли, – хлопнула Люся дверью.

Валя села.

– Рассердилась? – спросил Кирилл.

– Конечно. А вы бы на ее месте?

– А она на моем?

Валя улыбнулась.

– Так ей и надо, – сказал он. – Выпейте со мной, Валя, прекрасный вы человек. – И посмотрел на нее долгим «мужским» взглядом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Проза Андрея Битова

Аптекарский остров (сборник)
Аптекарский остров (сборник)

«Хорошо бы начать книгу, которую надо писать всю жизнь», — написал автор в 1960 году, а в 1996 году осознал, что эта книга уже написана, и она сложилась в «Империю в четырех измерениях». Каждое «измерение» — самостоятельная книга, но вместе они — цепь из двенадцати звеньев (по три текста в каждом томе). Связаны они не только автором, но временем и местом: «Первое измерение» это 1960-е годы, «Второе» — 1970-е, «Третье» — 1980-е, «Четвертое» — 1990-е.Первое измерение — «Аптекарский остров» дань малой родине писателя, Аптекарскому острову в Петербурге, именно отсюда он отсчитывает свои первые воспоминания, от первой блокадной зимы.«Аптекарский остров» — это одноименный цикл рассказов; «Дачная местность (Дубль)» — сложное целое: текст и рефлексия по поводу его написания; роман «Улетающий Монахов», герой которого проходит всю «эпопею мужских сезонов» — от мальчика до мужа. От «Аптекарского острова» к просторам Империи…Тексты снабжены авторским комментарием.

Андрей Георгиевич Битов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Ада, или Отрада
Ада, или Отрада

«Ада, или Отрада» (1969) – вершинное достижение Владимира Набокова (1899–1977), самый большой и значительный из его романов, в котором отразился полувековой литературный и научный опыт двуязычного писателя. Написанный в форме семейной хроники, охватывающей полтора столетия и длинный ряд персонажей, он представляет собой, возможно, самую необычную историю любви из когда‑либо изложенных на каком‑либо языке. «Трагические разлуки, безрассудные свидания и упоительный финал на десятой декаде» космополитического существования двух главных героев, Вана и Ады, протекают на фоне эпохальных событий, происходящих на далекой Антитерре, постепенно обретающей земные черты, преломленные магическим кристаллом писателя.Роман публикуется в новом переводе, подготовленном Андреем Бабиковым, с комментариями переводчика.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века