Нулевой портал

— Нет, ты смотри, что опять мошенники придумали! Теперь какое-то долбанное коллекторское агентство! Какой-то «Жизненный долг»! Никому я ничего не должен, пацан. Пошли работать… А в практике нашей всякое случается, запомни…

* * *

Ольга Андреевна с сомнением смотрела на свое отражение в зеркале. Как так! Говорили, надо не меньше десяти сеансов, чтоб только сгладить рубцы! А уже после первой процедуры улучшение… Не может быть! Или у этой докторессы, Морозовой, руки золотые, или она колдунья.

После новогодних праздников Ольга решилась-таки набрать записанный номер, в душе чувствуя всю бесполезность затеи. И вроде бы даже получила подтверждение бесполезности, когда приятный женский голос изумленно спросил:

— Я обещала?.. Простите, видимо, забыла… Приезжайте на консультацию завтра, есть свободное окно.

Ольга Андреевна сначала не хотела никуда ехать. Пришлось вызывать социальное такси, а сына оставлять с няней. С лица же не воду пить, да и пить-то некому! Но… так опостылели эти шрамы…

А докторесса смотрела долго и пристально, как будто силилась вспомнить что-то, но никак не могла. И на вопрос о том, куда пропал Игорь Нефедов, только плечами пожала:

— Кто это?

«Как это кто?! — мысленно возмутилась Ольга. — Ты же с ним была вместе, воду мне привозили в декабре!»

Впрочем, возмущение это было слабым и каким-то игрушечным, не подлежащим логическому объяснению. Игорь Павлович пропал таинственным образом, да таким, как будто не существовал вовсе. Звонок перед Новым годом в социальную службу огорошил женщину, потому что она услышала вот что:

— Нефедов? Нет, извините, у нас такого нет. Никогда он у нас не работал!

Временами Ольге и самой начинало казаться, что не было никакого Игоря Павловича. Периодами эта уверенность пропадала, и тогда возвращались скудные и отрывочные воспоминания.

И сейчас вот докторесса недоуменно хмурит брови, что-то мелькает у нее в глазах, но безрезультатно. То ли у доброго десятка людей память никуда не годится, включая работников «социалки», то ли у самой Ольги Андреевны с головой не в порядке. Некогда об этом задумываться — надо сына растить и заниматься только им.

Тем не менее, эта Морозова сказала, что возьмется за лицо, изувеченное шрамами, а процедура будет бесплатной.

Ольга Андреевна уперлась:

— Никогда халявщицей не была, хоть кредит возьму, но буду платить сама!

— Нет. — Красивая молодая женщина посмотрела очень строго и тут же улыбнулась: — Я набираю материал для статьи. Разве что прошу разрешения анонимно использовать ваши фото «до» и «после». Верхнюю часть лица мы закроем, узнать будет невозможно.

И когда Ольга благодарно кивнула и с помощью медицинской сестры легла на кушетку, собираясь надеть специальные очки для защиты зрения от вспышек лазера, ее внимание вдруг привлек цвет глаз косметолога.

Только что глаза были светлые, прозрачно-голубые.

А стали яркие, как сапфиры.

ЭПИЛОГ

Анастасия Юрьевна никак не могла вспомнить, где она видела эту черноволосую женщину с жуткими послеожоговыми рубцами. Но что-то так настойчиво скребло в душе, заставляя напрягать память в бесплодной попытке узнавания.

Видела. Разговаривала. Что-то обещала… Но когда? И ведь точно, обещала заняться этим лицом по собственному почину, бесплатно!

«Я уберу это…»

Откуда доктор Морозова знала, что сможет помочь лазеру? Она толком и сказать-то не могла, как не могла объяснить, почему у бабы Лиды почти сразу восстановилась речь и функции парализованной половины тела, — это произошло, когда Настя пришла в реабилитационный центр вместе с братом Лидии Михайловны и его женой.

Настя чувствовала волну холода в пальцах, когда ободряюще взяла соседку за руку. Как будто по коже тек невидимый шелковистый иней…

Померещится же такое!

Ерунда, конечно, а такое чудесное восстановление бабы Лиды — это сочетание факторов: крепкий организм и профессионализм врачей.

— Баб Лида! Ты смотри, не нервничай больше.

— Не буду, деточка. Гулять буду, воздухом дышать. Может, и в Когалым перееду, но не нынче.

Егор Чудинов застонал и взялся за голову:

— Как «не нынче»?!

— Так, Гоша. — Строго сказала Лидия Михайловна. — У меня тут память.

Настя снова подумывала, что надо бы возвращаться в Тюмень. Правда, рынок недвижимости «просел» за последнее время, и интерес к квартире в центре города покупатели все так же не спешили проявлять.

Взгляд Лидии Михайловны стал острым и цепким. Затем пожилая женщина произнесла нечто вовсе непонятное:

— Справилась с ней, значит? Значит, все было правильно, так и надо, не зря она к тебе попала. Не держи, отпусти. У нее своя дорога, у тебя — своя. Ей тут не место…

— Да кому не место, кого отпустить-то? — со смехом спросила Настя.

— А как будет праздник, Вороний день, так и отпустишь. Уринэква Хотал. Самое время. Много их, древних, кому по Земле бродить не надо бы. Но нет-нет — да и выпустит кто по злобе сердца, по незнанию.