Нулевой мир 8. Мера человек: Зов

А за то, что сотворили Стрекочущие Ласточки, в некоторых приоратах вообще целые стаи вырезают. Так что мне даже можно дать прозвище Белый Волк Милосердный.

«О, да, моя хорошая!»

— Ты о чём, бес?

«Гордыня растёт у тебя, червятинка. Ей и радуюсь».

Я ещё раз бросил глаза на Небо, заходя под кроны первых одиноких деревьев. Над словами Хродрика стоило подумать.

* * *

Конечно, это был не Шмелиный Лес, но он вполне мог поспорить с ним по дремучести. А уж какие тут гиганты росли, я и вообразить не мог. Казалось, что здесь даже растения вступили в вечную гонку Нулевого Мира и стали растить свою меру.

Некоторые деревья, упавшие, судя по всему, на своих же потомков, были такими огромными, что в их высохших стволах я мог идти и, вытянув вверх копьё, не доставать до потолка. Такие исполины во многих местах перекидывались через лесные реки, превращаясь в удобные мосты.

Животные здесь были, как и в большинстве мест Инфериора, не выше зверей по мере, и жили своей активной жизнью. Кричали, охотились, паслись.

Наглые обезьяны иногда кидались в меня ветками, при этом были всего лишь двенадцатой-тринадцатой ступенью. Никакого уважения, поэтому одну такую я для демонстрации оглушил силой своей меры, и бедное животное, кувыркаясь по веткам, свалилось мне под ноги.

Кричащая сверху гвардия на миг затихла, наблюдая за моими действиями.

— Значит, как силу почуяли, так поумнели? — спросил я, примериваясь копьём к добыче.

* * *

Убить обезьяну, а уж тем более съесть, я так и не решился. Поэтому оставил беднягу под деревом, отправившись искать менее человекоподобных. Голод требовал от меня поохотиться, и совершенно неожиданно мне помогли сами обезьяны, буквально через пять минут скинув упитанного кролика с перегрызенным горлом.

Я только-только стал выслеживать кабана, примеченного мной в зарослях, как с неба прилетел подарок. Что это, просто благодарность примитивных животных, или знак внимания от Инфериора?

«Бери, кусок Абсолюта, пока дают. И так на ногах еле стоишь».

— Что это бес вдруг стал обо мне заботиться?

«Если ты, великий господин, вдруг сдохнешь в каком-нибудь болоте, это копьё ждёт незавидная судьба», — Хродрик был сама честность.

Развести костёр оказалось делом нетрудным. Бес так и порывался помочь, демонстрируя мне, как он может раскалять остриё копья. Правда, он сам же чуть не сжёг древко, поэтому быстро остепенился.

Я не желал готовить еду на демоническом костре, поэтому сам черканул стихией огня по дровам, и буквально через полчаса уже вкушал мясо кролика. Не скажу, что блюдо удалось, но после такого марш-броска любая пища казалась божественной.

Хродрику я не доверял, поэтому любое предложение о помощи игнорировал.

«Сдаётся мне, великий господин, что ты знаешь обо мне даже больше, чем я сам».

Сытый желудок мешал голове думать, и я сам не заметил, как рассказал Хродрику о том, что с его семейным подрядом у меня особые отношения. Про Зигфрида он уже знал, а вот то, что я встречался и с Вотаном, и с Мэйнардом, и даже с его дочерью, стало для беса новостью.

Впрочем, совершенно неожиданно, он даже не опечалился, а наоборот, только счастливо расхохотался:

«Значит, папашка сдох?! И убил его Белиар?»

— Моей рукой, — кивнул я.

«А Геллия? Её тоже пришили?» — Хродрик будто потирал руки.

— Её убил зверь.

Бес залился счастливым смехом.

Для меня это было совершенно неожиданно, я всё же надеялся, что в нём осталось что-то человеческое.

«Предателям собачья смерть! А Мэйнарда, конечно, жалко», — Хродрик захихикал.

Я подумал, что к нулям собачьим такую жалость.

«А младший братишка всегда был тряпкой. Любимчик отца, который не смог ничего достичь».

Вспоминая те события под Лазурным Городом, и демона Вотана, насаживающего младшего сына на клинок, я только хмыкнул. Что-то не похоже, что рыцарь Мэйнард был любимчиком, или понятия демонов о любви совершенно расходятся с моими.

«Это уже потом Мэйнарду любовь отца вышла боком. Когда отец сделал выбор, и ушёл в Тенебру, всё изменилось».

Надо сказать, что бес, впервые найдя благодарные уши, говорил и говорил. И я уже чувствовал, что не зря начал эту беседу.

Прояснялось очень многое…

Зигфрида отец, надо сказать, не особо-то и ругал. Да, братья соперничали, и да, Хродрик действительно связался с Бездной. Вот только насадил ересь ему в душу сам же Вотан.