Нулевой экземпляр. Часть 1. Пепел

– Маргарита Осиповна, здравствуйте, что такое? – спросил Вадим, глядя на окровавленный платок, прижатый к телу.

– Дашка! С ней… ну в общем… истерика у неё. Всё бы ничего, но она тебя зовёт, говорит плохо тебе! Мы её сейчас еле успокоили, пришлось вколоть ей… ну… лекарство. Сильное. Ты ещё у своего друга? Как ты?

– Маргарита Осиповна, послушайте, с моей сестрой сейчас всё в порядке?

– Да. Сейчас то она спит, но что было… Держалась за живот, кричала, что там торчит что-то… Просила достать из живота нож, или… я ничего не поняла…

– Маргарита Осиповна… нож? Маргарита Осиповна, скажите, она сейчас одна в палате?

– Так она успокоилась, с ней Ольга сидела, но она уже ушла.

– У меня к вам будет серьёзное дело, послушайте внимательно. В общем… пусть с ней останется кто-нибудь. Желательно, из санитаров. Попросите Гришу посидеть, пусть за ней присмотрит. И не спрашивайте пока, почему, просто… просто так надо.

– Вадим? У тебя всё хорошо? – спокойно спросила женщина.

– Ну я бы сказал, что не плохо пока, хотя помощь мне сейчас не помешает, – сдавленным голосом сказал Верстаков.

– Вадим? Ты же поехал к другу, в деревню? Мишу просил отвезти утром. Ты что, куда-то в другое место поехал? Опять?

– Нет, Маргарита Осиповна, я вам потом всё объясню, честно. Просто… мне сейчас нужна помощь… и… а вы можете дядю Мишу попросить приехать за мной? Очень надо.

– Вадимка, он уже спит, он ведь ну только недавно вернулся. Вадим… а ты не ранен?

– Ну, может только немного.

– Немного? В каком это смысле, немного?

– Слегка зацепило.

– В живот?

– Да.

– Я так и знала. Я так и думала… Слушай, я Мишке сейчас позвоню, разбужу, он быстро приедет. В скорую не звони, они только к утру доберутся, не раньше…

– Хорошо. Пусть он только…

– Я ему скажу, чтоб тебя набрал, скажешь адрес, потом мне позвонишь. Всё… и чистое что-нибудь приложи к ране, примотай там чем-нибудь, верёвкой или шарфом…

– Да я уже…

Связь оборвалась, в динамике стало тихо. Вадим сидел и разглядывал настенный ковёр. Такое обилие мыслей он не испытывал, пожалуй, с момента последней сдачи экзаменов. Ко всему прочему добавилась ещё и Даша.

«Как она… в смысле, что с ней такое? Как она поняла, что я ранен? Что за истерика случилась? Она ведь была всегда само спокойствие. Она пытается достать… нож?».

За размышлениями прошло минут десять. Зазвонил телефон. Это был ещё сонный Михаил Сергеевич. Вадим подробно объяснил ему как доехать до Скобрино, а именно, по какой трассе ехать, где повернуть, где находится дом Фёдора. После общения с ним, Верстаков, как и было договорено, позвонил его жене. С ней он говорил недолго, лишь узнал состояние сестры и кто за ней сейчас присматривает.

Машину можно было ждать не раньше, чем через час. В тумбе с зеркалом, которая стояла в углу, Вадим нашёл шерстяной шарф. Им он плотно примотал платок к ране. Боли, что удивительно, он почти не испытывал.

Сидя на кровати, Вадим перебирал возможные варианты действий. Ему точно придётся ехать в больницу, совершенно точно придётся писать заявление о пропаже Фёдора и абсолютно точно придётся ехать сюда ещё раз. Ещё было бы неплохо наведаться в больницу к сестре и узнать побольше о произошедшем. Как всё это сложить вместе? И куда деть медальон с дневником? В опасности ли те, кто хранит этот медальон? В опасности ли он сам? Приходил ли этот человек за медальоном? Может за дневником? Может и за тем и за другим? Вернётся ли Фёдор Антонович? Знал ли человек Фёдора? И… пепел. Пепел в Старолесске вперемешку с одеждой? Что это? Холодное сожжение? Ну, допустим. Тогда… может ли это означать, что это и есть люди? И Фёдор? А что если это он и лежал в том знаке, на полу? Тогда что это за исчадие ада на него напало?

Пока Вадим перебирал вопросы в голове, в пальцах он одновременно крутил злосчастный медальон. Он был выполнен очень качественно, снаружи гладкий и блестящий, внутри же шершавый и чёрный. Тут Верстаков вспомнил про дневник, в котором на лицевой стороне находилось углубление, очень подходящее под медальон. Интересно одно, предназначалось ли углубление для этого, или просто странное совпадение?

Вадим открыл книгу и впал в ступор. Среди безобразных рисунков появился текст, написанный чернилами. Он мог поклясться, что ещё недавно его там не было. Вадим сначала пролистал весь дневник, а потом вернулся в самое начало и принялся читать рукописный текст. Дневник был написан от лица врача, который пытался открыть вход в потусторонний мир, основываясь на старинных книгах. В процессе изучения книг и этого странного символа, он натыкается на некую чёрную жидкость, которую брал из колодца возле сгоревшего дома где-то в лесу. История, которую он описывает, очень занятная. Дед, живший в этом доме, сжёг себя вместе со своим жилищем. На его пепелище молодой парень, прогуливаясь по лесу, нашёл часы, некогда принадлежавшие деду. А потом стал мучиться видениями и попал в психушку, главным врачом которой и был автор дневника. Видимо дед очень хотел вернуть свои часы.