Нубук

А я и не думал спорить, просто сидел и морщился. Сам не знал, отчего морщился. Все было противно: я сам, моя исповедь и успокоительные речи соседа, водка, которая падала в желудок раскаленными колобками, тарахтение холодильника... И опьянение, хоть мы и кончали ноль семь "Сибирской", как назло, не приходило.

- У меня, Роман, проблема серьезнее, - изменил сосед голос с торжественно-проповеднического на расстроенный. - Вам сейчас, думаю, покажется ерундой... Вы позже поймете... Вы ведь неверующий?

- Нет.

- Ну, поверите еще. Поколотит вас житуха - и поверите... Так вот... сейчас...

Еще приняли граммов по пятьдесят. Сергей Андреевич потер ладонями свое лицо морщинистого подростка, выдохнул, пригнулся к столу, уперся в меня глазами и начал почти шепотом, точно бы по большому секрету:

- Знаете, почему Новый год мы справляем не в тот день, когда Рождество? У?.. Ну так вот слушайте, я объясню. - Сосед сделал короткую, психологическую, по его, наверное, мнению, паузу. - Рождество, как известно, - седьмого января, а новый год начинается четырнадцатого, ну, по старому стилю. Так? Чувствуете неувязочку?

Я покивал, не заражаясь, впрочем, его открытием; даже старался не вслушиваться, но шепот был слишком уж вкрадчивый.

- А все потому, что новый год начинается не с рождения Иисуса Христа, а с его обрезания. С обрезания! Слышите, Роман?

- Ну и что?

- Как - что? Как это - что?! - взвился Сергей Андреевич. - Это же унизительно! Для православного христианина - унизительно. Пусть они там в Тель-Авиве такое празднуют, а не мы, русские люди... Было же как хорошо от сотворения мира, нет, Петр сделал... Мало горя принес, так еще это... В новый год входить под обрезание! - Сосед горько посмотрел в темноту окна, поиграл своими малоразвитыми желваками и то ли Петру, то ли городу, который Петр основал, то ли всему миру крикнул: - Ненавижу! Обманули же... Ведь сколько лет я думал об этом, гадал - почему, что за нонсенс-то: Новый год в один день, а рождение Сына Божьего в другой... А тут вдруг увидел случайно календарь церковных праздников. Смотрю, а там такое вот откровение... Чуть голова не лопнула!.. Что ж получается - если мы должны быть по образу и подобию, то и нам всем обрезаться нужно? Уподобляться иудеям, талибам всяким... Ведь доказано, что Иисус вне национальностей. Да, жил в земле еврейской, но... Зачем же праздновать, зачем новый год-то с обрезания начинать? Я русский, я православный, я не хочу! У-ух, Петр!.. - Сосед, видимо всерьез расходившись, погрозил в окно кулаком. - Правильно, правильно - антихрист. И город... Вы чувствуете, Роман, как давит? А?

- Что давит?

- Да город, город. Аж плечам больно.

Я хмыкнул:

- Не замечал. Пока девушка была, вообще было отлично...

- Да это прах, Роман, девушки эти, половые дела. Другое должно мучить - вечное!.. Недаром предсказание есть, что простоит он триста лет и в две тысячи третьем году исчезнет. Снова только Нева, лес и болота... И правильно, правильно! Со всеми нами, грешными, со всем чтоб дерьмом... Сосед подхватил бутылку, дрожащими пальцами открутил крышечку. - Пропустить надо срочно. Пропустить, чтобы - так!

- Не, - я отодвинул свою стопку, - я не согласен. Я Питер люблю.

- Люблю-у... Да вы просто не жили здесь еще, а я как-никак пятьдесят почти лет. Каждый день... И иду, а со всех сторон: жизнь профукана, жизнь профукана. Утопиться хочется.

- Ну, это ваши дела. Чего обобщать?

Сосед все больше меня раздражал. Как-то незаметно он перевел разговор с моих проблем на свои, а сегодня мне совершенно не хотелось его выслушивать, кивать, вставлять утешительные фразы. Я попытался перехватить инициативу:

- А мне повезло. - Сказал это громко и с вызовом (чего ныть, жаловаться, тем более - перед кем? - перед этим соловьем-неудачником, бывшим рядовым оформителем из БДТ). - Могло быть куда хуже. Родился бы на год раньше, вполне возможно, попал бы в Афган, на пару лет позже - в Чечню. Да и без них сколько было Абхазий, Бендер, Таджикистанов... И что Володька меня не забыл - тоже... С Маринкой... конечно, подло я с ней поступил. Я один виноват, на все сто. Но могло бы и хуже быть. Тоже - урок.

Сергей Андреевич не по-доброму усмехнулся, закивал:

- Да-да, конечно, повезло. А испытания, это вы верно, урок...

- А чего вы издеваетесь? - угадал я его тон.

- Нет, вы что, вовсе нет! - А сам смотрит с издевкой, смотрит как на идиота; как психиатр на заговорившего идиота.

- Что я, не вижу, что ли? Завидно вам, что у меня все в порядке?..

Эти события последнего месяца, выпитая водка, Маринка, которая не придет сейчас и не уложит спать и вообще никогда больше не придет, все, скопившееся во мне, разом собралось в колючий, горький комок и стало толкаться, корябать горло, выдавливать слезы из глаз. А сосед не понимал, продолжал улыбаться фальшиво, сладенько бормотать:

- Наоборот, Роман, я очень рад за вас. Конечно, что ж... Вы просто не так меня поняли...

Я разлил остатки "Сибирской" по стопкам.

- Надо хлопнуть.

- Вот-вот, - обрадовался Сергей Андреевич, - правильная мысль!