НП-2 (2007 г.)

В воскресенье, 11-го июня, ко мне зашёл нижегородский литератор Игорь Зайцев, с коим мы когда-то вместе учились в Литинституте, и привёл какого-то своего знакомого средних лет – не то криминального авторитета, не то что-то типа того. Должен признаться, это случилось вовремя, потому как я уже заскучал, и решил выебать кого-нибудь ещё.

Я действительно чудом чуть было не позвал в гости Яну Аксёнову, и слава богу, что этого не произошло, потому как если б она всё же приехала, мы точно переспали бы с ней, независимо от того, что думала бы она на сей счёт или от того, что, возможно, думает сейчас, читая эти строки. J Потому что, не забывайте, в то лето мне действительно было можно ВСЁ…

Просто бывают такие периоды в жизни Вселенной, когда всё Реальное Бытие Мира воплощается в каком-то отдельном «Я». И независимо от всеобщей, да-да, неоспоримой, свободы воли, этому самому, казалось бы, произвольно выбранному «Я» дано в такие периоды говорить и делать такие вещи в настолько идеальных для этого временах и местах, что любое другое «я», с каковым такое вот Временно Высшее «Я» вступает в какой бы то ни было контакт, со всей неизбежностью приходит к тем выводам и принимает исключительно те решения, что запланированы Временно Высшим «Я» с самого начала, и, таким образом, при полном сохранении свободы воли другого, этот другой более чем, на самом деле, просто не в силах обмануть ожидания этого самого Временно Высшего «Я». Да, вот именно где-то так это всё и работает. И в то странное лето в рамках моего мира Высшим «Я» временно был тогда ещё Максим Скворцов (об этом позже; многое и изрядно).

Короче, я рад, что ничего не было с Яной. Хотя бы потому, что она – одна из немногих, кто знает, что то, что написано в паре предыдущих абзацев, – чистая правда, и именно так всё оно и бывает. Разве что она не в курсе, что в то лето «такое» происходило со мной. Она вообще позвонила в тот день случайно. И… я не позвал её в гости.

Криминальный авторитет, приведённый Зайцевым, выпил со мной водки, посмотрел мне испытующим взором в глаза, и я ему очевидно понравился. Он похлопал меня по плечу, пожал мне руку и сказал, что хочет, чтобы сегодня у меня была новая женщина, и принялся вызванивать проституток.

Где-то через полчаса в моей восьмиметровой комнатке в довесок к Зайцеву и «авторитету» нарисовался сутенёр, восточный мужичок лет 35-ти, невысокого роста. Короче говоря, «авторитет» как-то не сторговался. Не получилось у него меня одарить. И постепенно они все, короче, ушли. А я потом чуть протрезвел и поехал куда-то за жизнь попиздеть…

Я ещё раз хочу напомнить, что все эти события, может быть для кого-то и не являющиеся чем-то экстраординарным, происходили со мной после многих лет совершенно иной, глубоко аскетической, жизни, и, конечно, Пластмассовая Коробочка пребывала в некой позитивной растерянности.

Ну вот…

А во вторник, 13-го июня, я позвонил Кате.

XXIII.

Дело в том, что в далёком уже и тогда, а уж поныне подавельно, девяносто восьмом году в ходе моего торчанья на героине поимелося место следующим. Митя Кузьмин, пахан «Вавилона», о котором я уже рассказывал, неоднократно давал мне в долг довольно крупные по тем временам суммы денег, каковые до определённого момента мне, будучи не самым неизвестным в нашей стране поэтом-песенником, удавалось в срок ему возвращать. Но… так было до поры до времени.

Когда я прочно сел на героин, счастливая звезда, вероятно в воспитательных целях, понятное дело, мне изменила. Тем летом я занял у Мити 400 баксов и… опаньки, деньги от меня отвернулись.

Пришёл уж и вовсе сентябрь, а денег всё не было и не было. И когда Митя напомнил мне о моём долге, мне ничего больше не оставалось, как продать свою «DX 7-ю YAMAH(у)», синтезатор, коий, мало того, что реально мне очень нравился и побывал со мной во многих передрягах, так ещё и небезосновательно воспринимался мною как брачно-обручальный символ нашего незарегистрированного в миру, но зато небесного брака с Ирой-Имярек, ибо в далёком Бундесе у неё тоже была DX 7-я YAMAHA. Но… делать нечего. Пришлось её продавать. (А может в глубине души, я подсознательно просто хотел расторгнуть наш брак, потому что он приносил мне слишком много страданий – тоже весьма вероятно J.)

Тут следует отметить, что сам я купил этот синтюк за те же 400 баксов, что в своё время занимал опять же у Кузьмина, но в тот раз отдал всё в срок. Продать же её, в принципе, можно было и за 500, но времени искать подходящего покупателя уже не было, и пришлось спешно продать её всего за 300 первому попавшемуся приятелю.

Таким образом, в срок я отдал Мите 300, а ещё 100 остался должен. Поначалу он сказал, что сие не беда.