НП-2 (2007 г.)

Однако Женщине не близка (неинтересна J) идея Бога в принципе. Что-то такое есть для неё в этой идее, что, как ей кажется, сверх всякой меры сковывает её. В том же, что определение этой самой меры является личным делом каждой отдельно взятой гражданки (как мы знаем из предшествующих глав, отдельно вообще никого брать нельзя, но… женщины не знают этого J) глубоко уверена любая из них. Отсюда и их ложное ощущение постоянно совершаемого ими снисхождения до выслушивания жизненно важных для мужчины сентенций.

Однако меня лично это нисколько не обижает. Я же говорю, они все – потрясающе трогательные (тут смайлик), такие смешные зайчики (некоторые и впрямь солнечные!), так надувают губки и морщат носики – как на таких обижаться? – смешно. Кроме прочего, кто, как не я, пишет от их лица песни, в которых содержится то, что им (по их же признаниям) всегда хотелось высказать, но только вот никак не удавалось сформулировать свои мысли в виде, доходчивом и до других. И потом, кто, как не я, знает, что в тех ситуациях, когда ты ведёшь себя как Мужчина (в представлении Женщины (то есть, в представлении Мужчины, упрям и бе с сердечен, как Женщина)), самые сильные из них становятся слабыми и кроткими; бегут за нами, как собачонки, и вообще становятся беззащитней падающих осенних листов.

Только, видит Бог, я не могу долго вести себя, как баба, по моим представлениям, то есть быть Мужчиной с точки зрения Женщины. Ведь быть Мужчиной с их точки зрения – по сути дела, означает всего лишь быть ещё капризнее и упрямее, чем она, то есть быть Женщиной. J И это отлично, кстати, согласуется с моими многолетними наблюдениями за знакомыми «мачо» – мало с кем из них можно всерьёз иметь какие-либо дела, кроме, собственно, ИХ дел. Но женщины не знают этого. Обычно их отношения с «мачо» заканчиваются нелучшим для них образом. В первую очередь, по их же ощущениям.

Это происходит с ними как раз потому, что в момент выбора того из путей, который в итоге привёл их к страданию, они не считали для себя необходимым обращать драгоценное своё внимание на то, что на первый взгляд не выглядело в их глазах таким уж интересным, но зато гарантировано не вело их к теперешней ситуации, когда они оказались в совершенно непереносимых для себя обстоятельствах…

VIII.

Строго говоря (строго ли, впрочем? – ну да не суть), все наши (во всяком случае, устные, хоть и подозреваю, что правда страшнее J) высказывания можно поделить на два вида. Основным признаком в данной бинарной классификации, в данном случае, выступает наше самопозиционирование по отношению к адресату нашего же высказывания.

Всё, что мы говорим, включая и нашу лексику, и нашу систему аргументации, и, само собой, интонации, тому, кого мы воспринимаем как Нечто, находящееся на предшествующем нашему этапе развития (то есть, так или иначе, называя вещи своими именами, – ниже) существенно отличается от того, что мы лепечем тому, кого либо реально считаем более преуспевшим (Коран-forever) в том или ином деле, либо находим для себя выгодным занимать такую позицию. В чистом виде это не встречается только на первый взгляд, то есть только в тех случаях, когда, либо лень, либо недосуг всерьёз поразмыслить, а как же на этот раз.

Стоит ли говорить, что при таком раскладе, а он именно таков, совпадение нашего мнения об иерархии того или иного разговора с мнением того, с кем, собственно, мы и разговариваем – скорее исключение, чем правило. Поэтому, как правило, всё, что мы говорим – чушь. J И это единственный вид взаимности, который достижим при так называемом личном общении.

(Тут смайлик вертит пальцем у собственного виска и вдруг с нарастающей скоростью начинает крутиться вокруг собственного пальца. Когда скорость увеличивается в достаточной мере, мы и вовсе теряем его из виду. Указательный ж перст его до поры остаётся в поле нашего зрения …)

IX.

Всё, чего я хочу; всё, что мне важно; всё, что мне интересно – это максимально эффективное управление максимально сложной Системой.

Нужно мне это, однако, лишь для того, чтобы Вселенная в том виде, в каком она существует на сегодняшний день, мягко говоря, изменилась бы до степени максимальной неузнаваемости, то есть, называя вещи своими именами, перестала бы существовать, потому что само наличие в мире всей этой незыблемой чуши вроде актива/пассива, управления/подчинения и, наконец, субъекта/объекта делает этот самый мир категорически непригодной средой обитания как для Человека, так и для Бога, а это уже серьёзно, поскольку без Бога в себе Человек существовать не может, как не может существовать без Человека Вселенная (то есть без Наблюдателя. Тут смайлик).