Новый Вавилон

Мило. Она и правда испугалась, представив разъяренного Кшиштофа ломающего кости американцу. Конечно, решать этот вопрос я должен сам, мы не в школе, а Кшиш не мой старший брат, которого срочно зовут на помощь. Я знал, что утром уже остыну, и не буду держать зла на неизвестного американца из группы Ричарда. Возможно этот «бизон» завтра пойдет с нами на величайшую авантюру нашего острова.

- Ты не спрашиваешь, но я хочу сама объяснить, - она долго готовилась к этой речи, это чувствовалось по интонации. – Я искала тебя, пошла сюда на свой страх и риск. Ты не должен никуда плыть, оставайся со мной. С Артёмом покончено, наш брак уже три года как формальность. Я бы развелась, но до ЗАГСа далеко, - Лариса улыбнулась.

Их семейная жизнь исчезла давным-давно, последние годы статус мужа и жены только мешал обоим. Ларисе было стыдно и неловко, Артем не хотел видеть супругу и избегал её. Они продолжали жить в одном домике, пытались играть семью на публике, но все знали об их размолвке. Артём гулял. Гулял в том самом смысле.

- Молчишь? – Лариса прижалась ко мне под пледом, но повернулась к Мысу. – Ты знал это заранее, искал меня и должен был подготовить ответ.

- Я не могу здесь остаться, нарушить обещание. За мной идут люди.

- Твои люди с удовольствием встретят новость об изменении планов. Они не верят в результат, просто у тебя бешенная харизма.

Никогда не блистал харизмой. Она путает. Мой авторитет основывался на наплевательском отношении к жизни. После катастрофы из меня сделали урода, новую форму жизни. Я прошел через мучения и страшную боль, видел смерть множества людей и научился убивать. Теперь, собрав последние остатки человеческого, я подчинил себя высшей цели – уничтожению рептилий и бегству с острова. Мои люди чувствовали отрешенную решимость, готовность идти до конца без компромиссов и поблажек.

Братьев Макгроу я знал дольше всех. Сначала они просто сочувствовали мне, потом научились уважать. Вместе мы прошли через многие испытания, сблизились и подружились. Шотландцы догадывались о сути опытов со мной и другими «избранными», я вернулся человеком и это высоко ценилось.

Кшиштоф и Франсуа влились в нашу команду позже. У нас были и другие люди, но в условиях одновременной борьбы против людей и рептилий мы не смогли противостоять естественной убыли соратников. Франсуа развил наши навыки, будь он в команде сразу, многих можно было спасти.

- Лариса, я до сих пор не опустился благодаря этой цели. Если остаться здесь и бросить попытки, то я сойду с ума.

- У тебя буду я, - она почти умоляла. – Мы ведь можем спрятаться от всех, ты знаешь на острове каждый кустик.

- А если человечество живет и здравствует? – я попытался перевести тему. – Планета очень большая, огромная. Ты думала, что у нас дома? Я допускаю, вполне функционирующее государство, организованный отпор рептилиям. Нужно проверить. Узнать наверняка. Я верю в такую вероятность.

- Ты погибнешь. А мне придется жить с каким-нибудь уродом, от которого я не смогу отбиться. И это не вероятность, а факт.

Здесь она была права. Судя по всему, в общину она не вернется. Там Артём.

- А если бы тебе предложила остаться она?

Лариса повернулась ко мне, её глаза блестели. Речь шла о Марине, можно было не переспрашивать.

Марина теперь живет с Пашей. Моим старым добрым другом Пашкой, которого я знаю с детства. Пока меня не было, они не сидели без дела. Восстание дело кровопролитное. Потеряли Веронику и Вадима. Вадима по делу, в драке, Веронику обидно, мимоходом. Остальные уцелели. Даже Артем проявил себя коршуном. Дрался как лев, хоть и не крупный, львенок скорее.

Паша сошелся с Мариной через месяц. То ли гормоны взыграли, то ли давно зрела симпатия. Надо мной издевались рептилии, я насильно проходил их химические курсы, страдал и мучился. Меня отправили на войну, я был приманкой для людей. Целые флотилии покупались на нехитрый ход с запертым на яхте человеком. Пока рептилии вырезали экипаж, я наблюдал за этим с палубы, наматывая на кулак слезы и сопли. Все те дни я мечтал вернуться к ним, друзьям.

Всё это я орал и выговаривал ему в лицо. Пашка краснел и бледнел, он покрывался пятнами и сопел, но молчал. Он даже не знал о моих чувствах к Марине, но это было не важно. Мой гнев рвался наружу, а разочарование не знало границ. На правах старого друга Паша мог дать мне отпор, попытаться образумить, но он меня боялся. Он боялся, что я полезу в драку, он боялся, что я его убью.

Что я мог сделать? Я ушел. Потом не раз возвращался, но неизменно уходил обратно, в пустоту. Мне выделили отдельный домик, он всегда пустовал и ждал меня.

- Да, между нами нет любви. Ты меня не любишь, - поправилась Лариса. – Но что это меняет? Тебе же нужна женщина, ты ещё ни разу не отказывался от меня.

Она приходила ко мне. В те редкие дни моей побывки в общем лагере, она всегда приходила. Мы не стеснялись и не скрывали. Это была потребность, не любовь.