Новый уровень

— А кто сказал, что именно все должны стать друзьями? — задал встречный вопрос Илья. — Вот ты в своей школе только дружил или ещё и выяснял с кем-то отношения?

— Я, бывало, и дрался! — усмехнулся толстяк.

— Вот видишь, значит, тебе в другую сторону от нас.

— Ладно! Тогда я просто посижу и посмотрю. О`кей?

— Договорились, — кивнул Илья. — Только сидишь и смотришь. Без реплик, иначе я тебя просто выведу отсюда. Итак, продолжаем. Сейчас моя бригада получила приказ помочь вам и вашим взрослым освоиться на новом месте. Часть подразделений уже прибыло и развернуло работу, однако её так много, что ваша помощь будет очень кстати.

— Разрешите? — подняла руку одна из девушек.

— Пожалуйста, — снова кивнул он. — Представьтесь.

— Лиззи Роубер. Скажите, а как вы относитесь к неграм?

— По-разному. Тех из них, кто честно работал и приносил пользу обществу — таких я уважал. А вот те, кто вышел на улицы и стал заниматься погромами для меня стали такими же нелюдями, что и религиозные фанатики или заражённые. Он несли Хаос и уничтожали других людей, просто потому что те не такие, как они.

— Разрешите? — подняла руку другая девушка.

— Говорите, — разрешил Илья.

— Кэйт Хок. Я из городка Куинси, что на севере Флориды. В нашей семье никогда не любили негров. И всегда готовили детей к возможному отпору, если власть будет бездействовать. Сама я занималась воркаутом, отец учил стрелять из разного оружия, которого в семье было предостаточно.

— Да как ты можешь так говорить, Кэйт? — удивилась Роубер.

— Вот так и могу, — пожала она плечами. — Даже мой прадед говорил, что вы — федералы, слишком мягкотелы. Вы вечно нянчились с чёрными! Ну и к чему всё это привело, Лиззи? Ты жила в большом городе, а я нет. И видела противостояние белых и ниггеров своими глазами. Мне отец разрешал носить оружие вне школы уже год назад, чтобы черномазые не приставали. А дядя жил в Небраске, так там вообще ужас был. В его маленьком городишке все спасались на ранчо Русского Джона. Тот иммигрировал в США в конце 90-х и решил осесть там. И он единственный у них, кто не боялся ниггеров. Когда началась свара, белые американцы укрыли свои семьи у него на ранчо. Он научил нас правильно организовывать оборону. А никто не забыл, как мы драпали от негров и латинос на корабли? Сколько родственников погибло, отражая атаки тех сумасшедших банд? Никто не забыл? А что было потом? Гнилая вода в Бахрейне и безысходность существования. Это очень хорошо, что русские приняли нас как друзей. А если бы нет? Сидела бы на корабле у своего дядюшки и жрала бы подпорченные продукты. А потом дристала бы с них! У меня ещё прадед плевал на внешнюю политику Белого Дома. Во время Второй Мировой он побывал в Европе и общался с русскими на Эльбе, так что знал, о чём говорил. Он всегда считал русских нормальными парнями. Всегда! И деду моему, а тот отцу передал все рассказы о героизме русских. И их руководство страны было ничуть не хуже нашего, а чём-то даже лучше!

— Лучше? — переспросил один из парней.

— Представь себе, Билл, лучше! У них есть однополые парочки? Эта гниль, что проникла даже в армию! Молчишь? Или сам из них? — Кэйт испытывающее посмотрела на него.

— Нет, ты что!

— А я готовила себя к службе в армии и потому интересовалась всем, что связано с ней. И мне очень не по душе была такая информация. А у русских этого нет. Вообще нет, понимаешь?

— Вообще-то были, — попытался возразить другой парень.

— Но не в армии, — возразила она. — И сколько их было, Брайан? Миллион? Два? Десять? Или может быть только пара тысяч? Так это лишь капля в море. Русские реально нормальные люди. Без либерализма и толерантных закидонов, которые закончились этой долбанной Чумой, восстанием черномазых и закономерным нашим исходом. Потому что нас там всех бы убили. А теперь русские оказывают нам доверие, набирая в свои подразделения.

— А почему нельзя вступить в наши подразделения? — спросил Брайан.