Новый цифровой мир

В 2007 году китайскую телекоммуникационную компанию привлекли к прокладке около 10 000 километров оптоволоконного кабеля. Несколько лет спустя китайская горнорудная компания Sichuan Hongda объявила о заключении с Танзанией контракта на добычу угля и железной руды в южных районах страны, объем сделки составил $3 млрд. Вскоре после этого представитель правительства Танзании заявил о том, что подписано соглашение с Китаем на сумму $1 млрд о предоставлении кредита на строительство газопровода для природного газа. Подобный симбиоз возникает во всех частях континента: правительства африканских стран налаживают отношения с крупными китайскими компаниями, большинство которых принадлежат государству. (На долю государственных компаний в Китае приходится 80 % капитализации фондового рынка.) Кредит в размере $150 млн на создание проекта «электронного правительства» Ганы с участием китайской компании Huawei, исследовательский госпиталь в Кении, «Африканский техноград» в Хартуме – все это делается в рамках Форума китайско-африканского сотрудничества (FOCAC), организации, учрежденной в 2000 году с целью развития партнерства между Китаем и африканскими странами.

В будущем сверхдержавы – поставщики высокотехнологичной продукции будут стремиться к формированию собственных сфер онлайн-влияния на базе уникальных протоколов и продуктов. Эти технологии сформируют электронный «скелет» общества страны-покупателя, в результате чего она окажется зависимой от критически важной инфраструктуры, которую строит, обслуживает и контролирует исключительно эта сверхдержава. Сегодня в мире существует четыре основных производителя телекоммуникационного оборудования: шведская Ericsson, китайская Huawei, французская Alcatel-Lucent и американская Cisco. Естественно, что Китай получает выгоду от использования значительной частью мира его оборудования и программного обеспечения, ведь именно китайское правительство определяет деятельность национальных компаний. Там, где получает долю рынка Huawei, растут влияние и глубина проникновения самого Китая. Ericsson и Cisco в меньшей степени контролируются властями их стран, но со временем их коммерческие и национальные интересы также будут согласованы и противопоставлены китайским (скажем, за исключением торговли с авторитарными режимами), и эти компании начнут координировать свои действия со своими правительствами и на дипломатическом, и на техническом уровне.

По своей природе эти сферы онлайн-влияния будут одновременно и техническими, и дипломатическими. Хотя в практическом плане отношения на столь высоком уровне не затрагивают повседневную жизнь людей, используемая в стране технология и то, к чьей сфере влияния она относится, могут иметь значение в случае каких-либо серьезных событий (например, восстания, организованного в том числе с помощью мобильных телефонов). Технологические компании вместе со своими продуктами экспортируют и свои ценности, поэтому-то столь исключительно важно, кто именно закладывает фундамент сетевой инфраструктуры. В мире существуют различные подходы к открытым и закрытым системам, разногласия по поводу роли правительства, разные подходы к его подотчетности перед обществом. Если власти какой-то страны, являющейся «клиентом» Китая, используют приобретенную у него технологию для преследования меньшинств на своей территории, США мало что смогут сделать: правовые нормы окажутся бессильными. Так что у этой коммерческой битвы возможны серьезные последствия с точки зрения безопасности.

Новая холодная война