Новый цифровой мир

Вероятнее всего, основными факторами такого сотрудничества станут идеологические и религиозные установки. Они уже сейчас во многом определяют работу цензуры.

Представьте, что будет, если группа глубоко консервативных мусульманских стран, большинство жителей которых – сунниты (скажем, Саудовская Аравия, Йемен, Алжир и Мавритания), сформирует онлайн-альянс, основанный на общих ценностях и стратегических целях, и решит создать «суннитский интернет». Оставаясь технически частью «большого интернета», для населения этих стран он превратится в основной источник информации, новостей и исторических знаний. В течение долгих лет развитие и распространение интернета во многом определялось его англоязычными стандартами, но сейчас все меняется: продолжается внедрение интернационализированных доменных имен (IDN), которые позволяют людям использовать названия сайтов, написанных не только символами латинского алфавита (например,. Создание «суннитского интернета» – да на самом деле любого национального сегмента сети – становится вероятнее, если пользователи могут получить доступ к версии интернета на своем языке.

Именно при условии существования «суннитского интернета» можно было бы добиться его соответствия нормам шариата (конечно, это зависит и от того, кто будет участвовать в его создании и возглавлять разработку): иначе выглядели бы интернет-торговля и интернет-банкинг, ведь в исламе существует запрет на ссудные проценты; религиозная полиция могла бы проводить мониторинг онлайн-выступлений и совместно с местными правоохранительными органами наказывать нарушителей; были бы однозначно запрещены сайты для геев и лесбиянок; значительно снизилась бы онлайн-активность за права женщин; был бы установлен пристальный контроль за деятельностью этнических и религиозных меньшинств (более того, она могла быть ограничена или полностью запрещена). В этом сценарии для технически продвинутых местных жителей возможности обойти наложенные ограничения и выйти в глобальный интернет зависели бы от страны, в которой они живут: допустим, у властей Мавритании может не оказаться желания или сил их остановить, а Саудовской Аравии это, скорее всего, удастся. С другой стороны, если мавританское правительство выразит озабоченность тем, что граждане страны обходят цензуру «суннитского интернета», его новые цифровые партнеры наверняка помогут ему возвести более высокую «ограду». В рамках альянсов по коллективному редактированию контента наименее параноидальные страны могли бы позволить своим гражданам иметь доступ к обеим версиям интернета (по аналогии с возможностью пользоваться родительским контролем при просмотре телевизора), делая ставку вместо грубой силы на то, что пользователи предпочтут безопасный и уникальный контент.

В некоторых случаях авторитарные и демократические правительства станут использовать одинаковые подходы к редактированию интернета. Обычно это проявляется в ситуации, когда слабая демократия находится в окружении сильных авторитарных государств, вынуждающих ее идти в виртуальном мире на те же геополитические компромиссы, которые характерны для мира реального. Это тот редкий случай, когда физическая близость может действительно влиять на виртуальный мир. Возьмем Монголию – молодое демократическое государство с открытым интернетом, «зажатое» между Россией и Китаем – двумя крупными странами с различными, но одинаково основанными на ограничениях интернет-политиками. Бывший монгольский премьер-министр Батболд Сухбаатарын рассказывал нам о желании превратить Монголию в страну с собственным уникальным лицом. Это означает, по его словам, что ей нужно поддерживать хорошие отношения с соседями, не позволяя им вмешиваться в ее внутренние дела. «Мы уважаем сделанный каждой из этих стран выбор собственного пути развития, – сказал он. – Если говорить о Китае, то мы понимаем, что не нужно касаться проблем Тибета, Тайваня и далай-ламы, и тогда они не будут касаться наших проблем. Это же относится и к России, с которой у нас сложились долгосрочные партнерские отношения».