Новый Орлеан

Затем, смягчившись, он даже позволил себе мимолетную улыбку. — Хотя, видимо, я сам дал вам основания думать иначе. К слову сказать, завтра состоятся еще одни похороны, сенатор. Вы, наверное, слышали, что вчера полицейский убил Грина?

— Слышал, Линкольн. Прими мои соболезнования.

Эбон порывисто махнул рукой, словно отвергая сочувствие Мартина. Потом кивнул:

— Спасибо тебе, Мартин. Значит, завтра мы хороним Грина. Не так пышно, конечно. Но я посчитал нужным тебе сообщить.

Без тени колебаний Мартин ответил:

— Обязательно буду, Линкольн. Только дай знать, где и когда.

Взгляд Эбона оставался непроницаемым. Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, потом Эбон вновь кивнул и отошел в сторону.

Кто-то потянул Мартина за рукав. Он обернулся и увидел раздраженное лицо Рексфорда Фейна.

— Нам надо потолковать, Мартин.

— Не сейчас, Рекс.

За воротами кладбища нарастал гул людских голосов, и Мартин воспользовался этим как предлогом, чтобы избавиться от Фейна. Он предложил руки Ракель и Лине, и они заторопились к воротам.

Прямо за ними выстроился оркестр Пита. Как только Мартин и его спутницы вышли с кладбища, Пит взметнул свою трубу к небесам, и оркестр грянул первые такты «Когда святые нисходят».

Толпа словно обезумела. Раскрытые зонтики полетели на землю. Люди с пением и выкриками пустились вокруг них в пляс. Многие зонтики были украшены перьями и яркими разноцветными лентами.

И тут началось танцующее, подпрыгивающее, поющее, вращающее зонтиками шествие, возглавляемое оркестром Пита Делакруа. Взявшись под руки, Мартин, Ракель и Лина влились в его ряды.

— Ох, ну и погуляли!

— Погуляли, веселились!

Зажигательный ритм джаза вихрем подхватил толпу. Автомобильное движение по улице остановилось.

Многие выходили из машин и присоединялись к шествию. Веселье было неподдельным и необузданным.

Внезапно Лина тоже запела, прихлопывая в ладоши. Мартин и Ракель подхватили мелодию вместе с толпой.

Звуки музыки нарастали и нарастали и вдруг оборвались полной тишиной.

Воспользовавшись паузой, Мартин сказал:

— Ну как, Лина? Достойно мы похоронили Брета?

Лицо Лины на миг потемнело, потом прояснилось.

— Достойно, сенатор! Да, очень! Я этот день никогда в жизни не забуду! — Она задумчиво покусала губу. — Только вот не знаю, можно ли обо всем этом написать в статье. Поймут ли меня?

— Значит, все-таки решила писать?

— О да. Просто обязана. Должна рассказать все, что знаю и помню о Брете. Хотя не уверена, опубликует ли такой материал мой редактор. Статья же будет больше о Брете как о личности, а не только о футболисте.

— По-моему, могут опубликовать. Брет был очень популярен по всей стране…

Он осекся на полуслове, поскольку вновь грянула музыка, на этот раз оркестр исполнял залихватскую версию «Радостного блюза». Толпа дружно подхватила знакомую мелодию.

Шум стоял такой, что разговаривать было невозможно, и Мартин шел в молчании, попыхивая сигарой.

Не успел он сделать несколько шагов, как почувствовал, что чья-то ладонь крепко сжала его локоть, и Рексфорд Фейн прокричал ему в ухо:

— Черт бы тебя побрал, Мартин, мне нужно с тобой поговорить!

Вздохнув, Мартин нехотя кивнул в знак согласия. Он остановился и жестом предложил Ракель и Лине продолжать путь без него. Они с Фейном отошли на тротуар и дождались, пока шествие не удалилось настолько, что шум почти стих.

— Ладно, Рекс, что тебе от меня нужно?

— Во-первых, я слышал, о чем ты там говорил с этим черномазым ублюдком! — От былого притворства Фейна не осталось и следа. Он был разъярен, и речь его утратила деланную тягучесть южанина и стала четкой и отрывистой. — Тебе нельзя идти завтра на похороны какого-то ниггера!

— Это еще почему?

— Ты и так уже натворил достаточно глупостей, мальчик мой! Твой ниггер был боевиком, революционером! Подумай, как ухватятся за это газеты! «Сенатор Сент-Клауд присутствует на похоронах чернокожего боевика!»

— Газеты пусть пишут все что угодно, — вспылил Мартин. — А на похороны завтра я пойду. Линкольн мой друг.

— С такими друзьями тебе никаких врагов не надо! — Фейн перевел дыхание, вытянул из кармана сигару и уставился на Мартина тяжелым взглядом, длинная сигара прыгала в его дрожащих пальцах. — Никак не пойму, что это вдруг на тебя нашло, Мартин! Ни с того ни с сего заявляешь мне утром по телефону, что не будешь баллотироваться в президенты…

— Все правильно, решил остаться сенатором.

— ..и еще дочурке моей такого наговорил!

— За Одри вы уж меня извините. Понимаю, что выгляжу сукиным сыном, но как решил, так и будет.

— Она не заслуживает подобного обращения!

— Нет, конечно. Но поделать ничего не могу. А теперь, Рекс, если не возражаешь… Меня жена ждет.

Он вознамерился было уйти, но Фейн цепко ухватил его за рукав. Скрипучим голосом он произнес:

— Слушай меня внимательно, Сент-Клауд. Только появись завтра на похоронах этого черномазого, и ты от меня ни цента на поддержку не получишь!

— Значит, придется обойтись без твоей поддержки.

— А без нее тебя сенатором ни в жизнь не переизберут! Да без меня тебе в штате Луизиана собак бродячих ловить и то не доверят!

Мартин стряхнул его руку.