Новый Орлеан

Он попытался отыскать взглядом Лину, но ее нигде не было. Тоже неплохо, поскольку говорить с ней он еще не готов. Даже если она и пропустила этот дурацкий инцидент, ей, конечно же, уже все рассказали. Брет вспомнил, что Одри обещала Лине показать особняк, и предположил, что сейчас их экскурсия в самом разгаре.

Прихлебывая по дороге из стакана, он направился к выходу из бального зала. От виски по жилам потекло приятное тепло, на душе немного полегчало. Брету надо было выбраться на улицу до того, как вернется Лина. Немного свежего воздуха, немного побыть одному — тогда, наверное, он наберется сил посмотреть ей в глаза.

Он взял с подноса у проходившего официанта полный бокал и поставил пустой. И вышел в теплую душистую ночь. Вокруг него в сгустках тени прятались парочки, доносились приглушенные голоса, полные едва сдерживаемой страсти. Освещение во дворе было выключено, свет падал только из окон особняка да неяркое мерцание пробивалось сквозь густую листву оттуда, где почти в пятидесяти ярдах стоял ряд построек. Раньше они, вспомнил Брет, служили жильем для рабов. Там также раздавались голоса и сдавленное хихиканье.

Брет наткнулся на дуб и прислонился к его могучему стволу. Где-то неподалеку нежно ворковали струи фонтана. Ноздри Брета втянули аромат цветов, тянущих свои напоенные живительным соком стебли к черному небу. Брету всегда казалось, что всего за ночь они могли бы оплести своей зеленой паутиной весь Новый Орлеан от подвалов до чердаков.

Он отхлебнул из стакана. Вот теперь виски начало действовать по-настоящему — очертания предметов расплывались, все его чувства притупились и одновременно обострились. В ушах стоял ровный приятный гул.

Он выпил до дна, нагнулся и поставил бокал на траву. Распрямляясь, услышал грудной голос:

— Еще хочешь?

Помаргивая, Брет вглядывался в возникший из темноты неясный силуэт. Судя по голосу и мускусному запаху крепких духов, женщина.

— А что, можно, — ответил он.

— Видела, как ты вышел на улицу. Следила за тобой, если уж честно. Прихватила пару порций, может, уединимся ненадолго?

— Можно, — тупо повторил Брет, с тревогой отметив, как вдруг сел его голос.

— Ты ведь Брет Клоусон, правильно? Звезда наша футбольная.

— Ага, он самый, — подтвердил он, ожидая, что незнакомка сейчас заговорит о трагикомическом эпизоде.

Однако она о нем, похоже, и не вспомнила. Вместо этого она сказала:

— Вообще-то я не очень увлекаюсь футболом. Но тебя на поле несколько раз видела. Сейчас я в разводе, и у меня есть сын, который считает, что лучше тебя не бывает. Думаю, надо бы попросить у тебя автограф — он бы с ума сошел от счастья. Только вот темно слишком, как по-твоему?

— Ужасно темно, — согласился Брет и отхлебнул из стакана.

— Но иногда это даже к лучшему. — Рука незнакомки нащупала молнию на его брюках.

У футболистов, как и у рок-певцов, — свои обожательницы. Всегда под рукой, ни в чем не отказывают.

Раз или два Брет не устоял перед соблазнительными предложениями. Но для такого сорта поклонниц эта женщина казалась немного староватой.

Потом до него дошло, что все происходящее — лишь часть фантастической ночи, причудливо вместившей в себя сочетание многих факторов. Марди-Гра. Атмосфера, создавать которую на своих балах, особенно в это время года, у Рексфорда Фейна, похоже, был особый талант. Чувственная, переполненная эротикой атмосфера, когда не остается никаких преград и ограничений. Все можно.

Но где-то в особняке он оставил Лину. А что, если она… Но если она стала свидетельницей его унижения, ей-то должно быть все более чем безразлично.

Рука незнакомки добралась до искомого объекта.

Под ее умелыми пальцами он моментально отвердел.

— Да чего там! — пьяно хихикнул Брет.

Женщина опустилась перед ним на колени, словно бы в умоляющей позе, и Брет, забыв обо всем, отдался во власть острого ощущения.

Глава 7

Мартин Сент-Клауд как в воду глядел. Уже через пятнадцать минут Эбон практически и не вспоминал о стычке с Бретом Клоусоном. Более того, он был даже благодарен, что тот вмешался и разнял их с сенатором. Эбон едва не утратил самообладание, а это было опасно и совсем ни к чему. Ни под каким видом. Нрав у него был крутой и злобный — только чуть отпусти поводья, и его так занесет… Эбон еще с раннего детства познал, что негритянскому парню, растущему в Новом Орлеане, лучше научиться сдерживать свою вспыльчивость. В противном случае рискуешь получить пробоину в черепушке, это как минимум. А повзрослев, он очень быстро понял, как легко неуправляемые приступы гнева заставляют совершать непоправимые ошибки.

Нет, бывали, конечно, моменты, когда он симулировал вспышки ярости — в тех случаях, когда ему было нужно утвердить свою власть над каким-нибудь чернокожим братом или застращать какого-нибудь белого пижона. Однако Эбон был уверен, что Мартин Сент-Клауд не из тех, кого так просто запугать, и сильно подозревал, что то же самое относится и к Джиму Бобу Форбсу.

Таким образом, Эбон был только рад, что вмешательство Брета и объявление о начале церемонии снятия масок дали ему возможность ускользнуть с места происшествия.