Новый Мир ( № 4 2010)

…И тут к ней, как на грех, в чине младшего лейтенанта прилетает ее давнишний вздыхатель. Откуда-то из Нижнего Тагила. И делает ей предложение. А ей, кроме меня, даже и не с кем посоветоваться.

Ну что я ей могу посоветовать?

— Купи, — говорю, — презерватив.

Но он, оказывается, презервативами не пользуется. Как-то не уважает.

— Тогда, — смеюсь, — в два слоя гигиенический бинт. И никаких половых сношений.

А она прямо чуть не плачет.

— Я тебе, — шмыгает носом, — серьезно, а ты... Я думала, ты не такой.

Вот это я понимаю. Мало того, что сама же меня и наградила. Теперь еще и сохрани ей жениха.

— Может, — продолжает, — просто с ним поговоришь... И признаешься. Тебе же все равно.

И тогда он ей все простит и женится.

Потом, конечно, дошло. Ну какая ему разница, кто кого заразил. Начистит ей для профилактики харю — и вся любовь.

Скорее всего, вызвал бы меня на дуэль. За осквернение чувства. Все-таки офицер.

И так бы, дурак, и не узнал. Что я его своим телом прикрыл. И весь ее огонь геройски взял на себя.

Ходил бы там, в своем Нижнем Тагиле, на “провокацию” и, приспустив кальсоны, подставлял волосатую ягодицу медсестре. А та, с нацеленным из ампулы шприцем, уже давно приготовилась. И, привычно всадив иглу, все нажимает, и нажимает, и нажимает... И вот уже протягивает вату.

Так, несолоно хлебавши, и улетел.

А познакомились мы с Зоей так. Как-то всей лабораторией провожали на материк сослуживицу, начали еще на работе, а продолжили уже на дому. Эта сослуживица когда-то была Зоиной соседкой, и, когда ей дали квартиру, в ее комнату переехал Павлуша.

И тут вдруг и нарисовалась Зоя; оказывается, пришла за ключами, будет во время отпуска сослуживицы поливать фикус; теперь-то все понятно: хата.

И я как только Зою увидел — так чуть ли не выронил гитару: как будто меня ударили пыльным мешком. Да так с тех пор ударенный и хожу. И если посмотреть на мою фотографию в военном билете, то как-то и не очень верится, что я интеллигентный человек.

Я когда вылетаю из Москвы, то еще европеец. А не успею перелететь через Уральский хребет — и уже азиат.

А в нашу первую брачную ночь Зоя меня озадачила. Как написал в свое время Евтушенко, “постель была расстелена — и ты была растеряна”. И мне вдруг потребовалось в туалет.

И тут Зоя и выдвигает из-под кровати горшок. И я ее сначала даже и не понял.

Уже без плавок, стою над горшком — и думаю. А Зоя, такая сентиментальная, тоже стоит и улыбается.

 

ПРАЗДНИКИ В МАГАДАНЕ