Читаем Новый мир. № 2, 2003) полностью

— А мы там тоже не живем, давно переехали: нам выделили квартиру у Пяти Углов — это Валентина-сестра устроила. Хозяйка квартиры умерла (но не от голода — тогда еще голода не было, это летом еще было, вскоре после нашей последней встречи на лестнице). Квартира с неплохой обстановкой, даже есть пианино. Мама хозяйство ведет — она ведь очень плохо переносила прежнюю (сырую) квартиру. Сестра Валя переехала к нам — от ее мужа-«райкомовца» нет вестей (он на фронте).

— Ну а как вы переносите все блокадные трудности, как живете?

— Каждый живет как умеет… мы уже с тобой на эту тему объяснялись и разошлись… Одни хотят выжить — к ним принадлежит моя семья, естественно, и я. Другие плывут по воле волн к гибели, причисляя себя к героям-мученикам (ты и подобные тебе). Конечно, умереть любой может, я тоже — скажем, от бомбы, — но от голода не умру! Нет!.. А тебя, Аннета, — (она всегда любила коверкать имена), — мне жаль…

— Во-первых, не верю в твою жалость, во-вторых, я ее не желаю, не прошу. Я только хочу понять, что помогло тебе сохранить вес тела? Где все твои близкие?

— Валя работает в «Бюро заборных карточек», туда же устроила Анфису — Васину жену, а сам Вася имеет бронь. Брат Иван скоро станет летчиком. Отец работает на Кировском заводе, мама — дома, а я помогаю ей — ревматизм ее замучил.

— А как с едой? Любому ясно, что на блокадной норме хлеба ты не была бы такой…

— Запиши мой адрес, приходи, если сил хватит, подкормлю, выправлю… У нас на каждого члена семьи — рабочая карточка (Валина помощь). А у Вали и Анфисы — по две карточки… У Вали есть генерал (проще сказать — любовник) — он на Большой земле, но по долгу службы часто прилетает в Ленинград — привозит продукты Вальке. Да и с нарочными присылает гостинцы… А при генерале есть капитан (то ли адъютант, то ли вместе служат, но всегда у нас бывают вместе). Капитан — мой, генерал — Валин. Должна тебе сказать, что капитан не менее радетельный и шустрый. К тому же мама сделала солидные запасы в начале войны… Вот ты, наверно, уже съела сегодняшний хлеб, а мы еще и не начинали. С дровами неважно — когда скапливается много хлеба, меняем его на дрова. Если ты добредешь до нас — накормлю пшенной кашей, с хлебом…

— Оля, уж лучше бы ты соврала, а не рассказывала бы все так откровенно. Что ты чувствуешь и думаешь, когда мимо тебя везут на листе фанеры труп? В твоей семье на рабочую карточку право имеет только отец… Ведь вы крадете… И этот хлеб ты предложила мне!

— Вот что я тебе скажу: люди умирают не оттого, что я не голодаю и хочу выжить… Не думаешь ли ты, что я испугалась своей откровенности? Я-то вижу, что сейчас происходит в городе, а ты по-прежнему митингуешь… так и осталась недотепой… Слова, слова, а жизнь у человека одна. Кто-то выкарабкается, а кто-то… Кашу я искренне тебе предлагала… Прощай!

С Олей я увижусь еще раз, последний, — после войны, но уже не будет между нами никаких отношений — ни дружбы, ни ненависти, ни споров. Я не ответила на ее попытку сблизиться со мной.

Освобожден Тихвин. Есть Ладога, есть станция Войбокало… Надежда и вера поддерживают.

Конец декабря. Оживились даже безнадежные. Радость — ПОВЫШЕНИЕ ХЛЕБНОЙ НОРМЫ:

«Войскам 1-й линии — 600 гр.,

тыловым частям — 400 гр.,

рабочим — 350 гр.,

остальным (служащие,

дети, иждивенцы) — 200 гр.»

Но смертей от голода не меньше. Дополнительные граммы хлеба (никаких других продуктов) не спасают. Физически те же муки, но моральная поддержка огромная.

Кто хотел и мог уехать, воспользовались эвакуацией через Ладогу в ноябре — декабре.

Ходила сдавать кровь… Оказывается, моя группа крови — IV (себе может принять все группы, отдать — своей и 1-й).

Взяли. Тут же сразу кормят. Домой взять нельзя. Получила половину яйца, квадратик шоколада, жиденький, но горячий суп. Как обидно, что нет возможности разделить это с мамой. Утешаюсь только тем, что свой хлеб сегодня я отдам ей.

Обстрелы города постоянно. Мороз — 30 градусов.

А в РК обсуждают дела и заботы, связанные с предстоящей весной…

Наш бытовой отряд уменьшается. Два раза в неделю буду ходить в больницу им. Некрасова на ночные дежурства — помощь отряда измотанному медперсоналу.

Сутки заняты плотно. Сильному и здоровому все это было бы просто. Много сил и времени берет стояние в очереди за хлебом. Принести воды — тоже уже нелегко. Выпечка хлеба — с задержкой большой: нет топлива, воды, света.

Кашляю надсадно, грудь пронзает боль, дышать глубоко не могу. В больнице дали таблеток от кашля — не помогают.

«В городе более 2 млн. человек… 40 тыс. детей». «На 1 января 1942 г. в Ленинграде оставалось 980 тонн муки».

ДЕКАБРЬ — ЯНВАРЬ

Что пришлось есть, кроме выдаваемой нормы хлеба:

1. Распаренные кусочки ремня (к сожалению, ремень был всего один). Толку от этой «еды» никакой, но хоть что-то жуешь…

2. Котлетки из горчичного порошка. Надо бы его долго вымачивать, но нет сил ждать… Слепишь лепешечку, выпаришь касторку на сковородке и погреешь эти лепешечки. Потом — корчи, боли в животе.

Перейти на страницу:

Похожие книги