Новый мир. № 2, 2003)

Рассказы «Полковник», «Горб», «Агашкин» и «Сезонный роман». «Смешно — значит, не страшно — такова, как утверждают ученые мужи, природа европейского смеха, отличающегося этим от смеха русского, ибо в русской культуре, по заверениям тех же мужей, все наоборот: смешно — значит, страшно. Если это действительно так, то Лётчер, наверное, русский», — пишет одна из переводчиц яркого швейцарца — Марина Коренева.

Юрий Малецкий. Физиология духа. Роман в письмах. — «Континент», № 113 (2002, № 3).

Новый полифонический роман русского прозаика, живущего в Германии. «Дорогой друг, пишу с той целью, чтобы сказать Вам нечто доподлинное: я Вас люблю. И люблю я Вас тем достовернее, что Вас — нет».

См. также: Юрий Малецкий, «Проза поэта» — «Континент», № 99 (1999, № 1); «Копченое пиво» — «Вестник Европы», 2001, том III

Вл. Новиков. Он выполнил свой план. — «Вопросы литературы», 2002, № 5, сентябрь — октябрь.

«Каверин и теперь открыт для творческих контактов».

Михаил Панин. Камикадзе. Роман. — «Звезда», 2002, № 10.

Летчик упал, но не разбился. Отменилась старая жизнь — с ее старым сознанием, старыми чувствами, старой оболочкой. Память осталась, но изменилась. А объявление в газете начиналось словами «ушел из дома и не вернулся…».

Лиля Панн. Сезам по складам. Вопрошая посветлевшие чернила Марины Цветаевой. — «Звезда», 2002, № 10.

«Если бы хоть одно из Евангелий содержало текст вроде „О путях твоих пытать не буду…“! Вероятность более гармоничной цивилизации в этом случае, уверена, далеко не нулевая». Кажется, этому горю уже не поможешь.

Вадим Перельмутер. Записки без комментариев. — «Арион», 2002, № 2, 3.

«Читая книгу, обыкновенно не обращают внимания на ее последнюю страницу, где помещены так называемые „выходные данные“ — столбик нонпарели со всякими „технологическими“ сведениями: „Сдано в набор…“, „Подписано в печать…“ etc. Между тем и это подчас бывает фрагментом книги, способным сообщить любопытные подробности о ее судьбе. Например, именно таким образом можно обнаружить, что верстка вышедшей в 1972 году книги Вацуро и Гиллельсона „Сквозь ‘умственные плотины’“ — о цензуре и разнообразных способах ее обойти в пушкинские времена — около полутора лет пролежала… в цензуре».

Письма Р. В. Иванова-Разумника к А. Л. Бему (1942–1944). Публикация, вступительная заметка и комментарии Жоржа и Лилии Шерон. — «Звезда», 2002, № 10.

Первые письма еще из лагеря в Западной Пруссии, потом из Литвы, куда автора писем выпустили вместе с женой к родственникам. Начало их переписки также совпало с сотрудничеством Иванова-Разумника в берлинском полуфашистском «Новом слове» — единственной доступной писателю русской газете.

Из письма 1944 года: «Не сговариваясь с вами, я последовал вашему примеру — перечитал в июле и августе (вероятно — последний раз в жизни) „Капитанскую дочку“, „Войну и мир“. Каждое потрясает по-особому, и чтобы рассказать об этом — надо писать не письмо, а книгу. Что касается „Войны и мира“ — она всегда была связана для меня с „Евгением Онегиным“ <…> глубокой родственностью отношения к миру, общим „мироощущением“; но об этом в двух словах не расскажешь.

Но вот рядом с серьезным и смешное: скажите, отмечены ли в литературе о „Войне и мире“ три lapsus ’a, не замеченные Толстым, хотя роман и переписывался семь раз; полагаю, что такими мелкими глупостями критика не занималась. Lapsus первый: княгиня Лиза Болконская беременна 14 месяцев. Второй: надетый княжной Марьей на брата образок в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы обращается под Аустерлицем в золотой образок на мелкой золотой цепочке. Третий: Наташа целует на руке матери косточки верхних суставов пальцев и их промежутки, приговаривая: январь, февраль и т. д., — и заканчивает кость мизинца июнем вместо июля…

О более серьезном в письме не напишешь».

Поэзия и гражданственность. Максим Амелин, Татьяна Бек, Олеся Николаева, Дмитрий Пригов, Евгений Рейн, Лев Рубинштейн. — «Знамя», 2002, № 10.

Рубрика «Конференц-зал». «Возможно, гражданский подвиг поэта сегодня — его работа с русским языком, расчистка его от грязи, мусора и прочих ненужных наслоений предшествующих эпох. Меня лично более чем устраивает та незаметная роль „ассенизатора и водовоза“, которая отведена поэту в современной России. Дело не в невозможности пережить то или иное общественное событие как собственное, личное, частное. Гражданским стихам требуется публичность. Нет никакого смысла писать их в стол или издавать тиражом 100 экземпляров. Современная поэзия не имеет ровным счетом никакого общественного звучания и значения, общество остается глухо к ней, и сегодня, как прежде, хотя и по совершенно другим причинам,

Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны…

Кстати, Мандельштам, по свидетельству Ахматовой, перед тем как прочитать ей это стихотворение, сказал: „Стихи сейчас должны быть гражданскими“.»

«Есть ли у гражданской поэзии в России будущее? — Не исключаю, что да» (М. Амелин).