Новый Мир ( № 11 2006)

— Ну, просто не кончатся, будут вечно. Время остановится. Я уже чувствую, как оно останавливается, — сказал я.

— По-моему, ты говоришь какие-то глупости, — ответила Вера.

 

XXVI

Перед отъездом я пошел прощаться к Нине Алексеевне.

— Я не надеялась, что вы придете, — сказала Нина Алексеевна. — Я вас не видела, кажется, с того времени, как перешла в другой вагон. То есть видела, конечно, потому что мы ехали вместе, но это не в счет. Я бы даже хотела не видеть некоторых вещей, например, как вы красовались на возу матрацев. А по-настоящему не видала, вы не показывались.

— Я не решался... — сказал я.

— Просто вы не хотели. Вам было не до того. Вы не думайте, что я как-нибудь обижена и говорю с упреком. Только я считала, что вам теперь не до дружбы, — сказала Нина Алексеевна.

— А я пришел именно в надежде на вашу дружбу, — сказал я.

— Вы хотите о чем-нибудь меня попросить? Да я угадываю вашу просьбу, — сказала Нина Алексеевна.

— Вы, наверное, правильно угадываете. Я хочу поручить вам Веру. То есть не поручить, а просить вас помочь ей, если придется. Ее здесь не любят; и раньше ей доставалось, а теперь из-за меня еще больше стали не любить. К тому же я прекрасно знаю, что она очень плохая сестра, безалаберная, ветреная, невнимательная. Но ей, по-моему, стоит помочь, потому что у нее есть какая-то другая, особенная сила и значительность, — сказал я.

— Хорошо, я возьму на себя вашу Манон Леско, — сказала Нина Алексеевна, — а вы расскажите мне, как ваши дела с ней.

— Я не знаю, что мне вам рассказывать, — сказал я.

— Мне, конечно, не надо никаких ваших тайн, — ответила Нина Алексеевна.

— Никаких тайн и нет, — сказал я. — Вы знаете, что я против откровенностей в таких делах. Но все равно ведь всем все известно. Поэтому я скажу вам правду.

— Вы один раз уже говорили мне правду, — ответила Нина Алексеевна.

— Это тогда еще, в самом начале? Ну, тогда я действительно выдумывал и оправдывался, — сказал я. — Теперь я скажу иначе. Я люблю Веру. Но тут есть особенность. У меня с ней как-то не движется время. Я не знаю, понятно ли это. С ней возможно только то, что есть сейчас. Я хотел бы, чтобы так было всегда. Но я совершенно не умею представить себе для нас какого-то будущего, ни хорошего, ни дурного. Как будто тут не может быть никакого «дальше». Это меня пугает.

— Почему пугает?