Новый мир, 2003 №01

Мир, увиденный Вениамином Блаженным, пропитан страданьями, он держится на страданиях — как на безумном фундаменте. В этом мире кровавым мукам подвержены все: дети, взрослые, кошки и собаки (этим особенно тяжело — они беззащитны), бесконечно страдает в пространстве стиха сам поэт («Меня изматывают постепенно, преследуя, как дичь свою охотник, карательные органы вселенной: Господь и сонмы ангелов господних…»); страдает Бог — в иных вариантах. Но этот мир наделен и обратной, изнаночной, стороной: в этом мире все причиняют страданья другим, мучают других. Все мирозданье — гигантская пыточная. «Собаки сгорают на небе кусками своих окровавленных тел, и кошки летят, как горящие камни, мяуча про страшный удел». Гордая пирамида Разума, выстроенная гуманистами (звери, гады и птицы — человек — Бог), — перевернута. Рациональное сознание — источник садизма и залог безнаказанности. Чем больше этого сознания, тем больше жестокости. В той мере, в какой Бог подобен человеку, в той мере, в какой Он является квинтэссенцией Разума, Он — средоточие вселенского зла. Бог добр и прекрасен настолько, насколько Он становится носителем нечеловеческих начал… Чуть было не сказал — «животных начал». Это могло бы сбить с толку, ведь под «животными началами» обычно подразумеваются дурные похоти и инстинкты. Для Блаженного же «животные начала» — бессловесность, неразумность, обреченность — воплощения Высшей Мудрости. Звери, гады и птицы, по Блаженному, заведомо благородней человека и — иногда — Бога.

Если Бог уничтожит людей, что же делать котенку?..
«Ну, пожалуйста, — тронет котенок всевышний рукав, —
Ну, пожалуйста, дай хоть пожить на земле негритенку, —
Он, как я, черномаз и, как я, беззаботно лукав.»

(«Если Бог уничтожит людей…»)

Но если в разуме заключен корень зла, значит, исцеление от зла должно обретаться для человека в отсутствии разума, в безумии (об этом ключевом моменте мировоззрения поэта можно было бы догадаться по его псевдониму). С точки зрения Блаженного, «сумасшедший» — позитивная характеристика («Мне недоступны ваши речи на людных сборищах столиц. Я изъяснялся, сумасшедший, на языке зверей и птиц»).

Блаженный жил в эпоху поклонения Разуму. Можно только догадываться, каким отвратительным казался ему людской мир. В одном из своих стихотворений («Все равно я приду к вам однажды…») Блаженный глухо выругает «проклятое племя двуногих» — вот она, оскомина от «сострадания избытка». Вселенная Блаженного, как будто бы вокруг невидимой точки, вращается вокруг Зла, никак не может оторваться от Зла. Об этом — стихотворение Блаженного про детей, умирающих в детстве, одно из самых страшных стихотворений во всей русской (полагаю, что и во всей мировой) поэзии.

Дети, умирающие в детстве,
Умирают в образе зайчат,
И они, как в бубен, в поднебесье
Маленькими ручками стучат.
«Господи, на нас не видно раны,
И плетей на нас не виден след…
Подари нам в небе барабаны,
Будем барабанить на весь свет.
Мы сумели умереть до срока —
Обмануть сумели палачей…
Добрести сумели мы до Бога
Раньше дыма газовых печей.
Мы сумели обмануть напасти,
Нас навеки в небо занесло…
И ни в чьей уже на свете власти
Причинить нам горести и зло».