Новый директор

«Придется смотреть в оба», — думал Горюнов, глядя на двух мальчиков, сидящих в кузове грузовика на куче капустных кочанов. Грузовик уже в третий раз пытался обогнать трамвай, но снова помешала остановка. Мальчики, не обращая ни на что внимания, о чем-то спорили.

«Зачем они забрались на капусту? А может быть, везут урожай со школьного участка?» — снова подумал Константин Семенович, и хотя ему очень хотелось в это поверить, он сейчас же отбросил такую догадку. В пионерских лагерях можно увидеть футбольное поле, площадку для физзарядки и игр, но ни сада, ни тем более — огорода, там не бывает. Кто им позволит копаться в «грязи»? Даже цветочные клумбы обычно обслуживают специально нанятые люди.

В школе, пока он отсутствовал, произошло событие, и первой, как только он вошел в вестибюль, сообщила ему о нем Ксения Федоровна.

— Константин Семенович, очень хорошо, что вы пришли! — взволнованно сказала она, подходя к директору вплотную и оглядываясь по сторонам. — Вернулась, как мы ее все называем, мадам! Я уже успела с ней крупно поговорить… Обменялись мнениями и любезностями. Ей, видите ли, не понравилось наше переселение, ну а я… я не осталась в долгу. Противно, но не могла стерпеть. В конце концов поблагодарила ее за ценные указания и… и даже вспомнила одно изречение: «Была без радости любовь, разлука будет без печали».

— Гм… А мне показалось, что вы умеете себя держать в руках, — покачал головой Константин Семенович.

— Как правило — да! Как правило!.. А иногда, видите, срываюсь. Но не подумайте, что я только за тем вас и остановила, чтобы ругнуть директоршу, — нам нужно выяснить, как поступать со стадионом… Где копать ямы для деревьев и сколько? Посадочного материала мы достали. Юннаты мечтают об аллеях вокруг школы — березовой, липовой, тополевой… Но может быть, мы сумеем тут и пришкольный участок получить?

— Вряд ли. На участок рассчитывать не приходится. Да он нам и не нужен. А деревьев сажайте вокруг стадиона побольше. Как можно больше. Пускай березовые аллеи, пускай хоть целый парк. Мне кажется, что от наших посадок будет многое зависеть.

— Что зависеть? Почему?

— Строители почему-то всё свое внимание сосредоточили на таких вот пустырях. Особенно в центре. Как будто земли за городом мало. Ну, а если тут будет зелень…

— Понимаю, понимаю! Деревья сами за себя начнут бороться.

— Вот именно! Где же сейчас Марина Федотовна?

— Там, в канцелярии. Марию Васильевну допрашивает…

Марина Федотовна, конечно, уже знала, что ее переводят директором школы в другой район, и тем не менее почему-то чувствовала себя на старом месте по-прежнему хозяйкой. Когда Константин Семенович вошел в канцелярию, то сразу же увидел красные, опухшие от слез глаза секретаря школы.

— Мария Васильевна, что случилось?

— Ничего… Я должна уйти… — начала секретарь, сморкаясь в мокрый платок. — Совсем уйти с работы… Вот я приготовила заявление.

— Почему?

— Я должна вам сознаться… Это я виновата. Я предупредила артель о выселении… Я слышала ваш разговор по телефону и отнесла им неподписанный договор…

— Ах, вот причина слез! Я знал.

Мария Васильевна не успела донести платок до лица — рука так и повисла в воздухе.

— Вы знали? — с удивлением спросила она — Откуда?

— Плохим бы я был следователем угрозыска, если бы ничего не знал, — шутливо ответил Горюнов. — Из-за этого и собираетесь уйти?

— Да. Я вам всё испортила.

— Не огорчайтесь. Случилось так, что вы не только не испортили, но даже помогли. Помимо вашей воли, но помогли. Я рад, что вы признались, и всё, что было, никак не повлияет на мое доверие к вам. Успокойтесь. Мне сказали, что вернулась Марина Федотовна?

— Да. Она в кабинете.

— Акт вы перепечатали?

— Да. Он у нее.

Марина Федотовна сидела за столом и читала приемо-сдаточный акт. Уже знакомые Горюнову чуть выпуклые глаза ее не выражали ни радости, ни удивления, ни даже неприязни, когда она увидела нового директора.

— Вы Горюнов? — спросила она. — Мы, кажется, где-то встречались…

— Здесь.

— Что значит «здесь»?

— Здесь. В этом кабинете, весной.

— Ах, да… Теперь вспомнила. Вы работали в милиции и приходили по поводу Чумаченко и его компании. Помню, помню… Они еще в колонии?

— Не знаю.

— Не потому ли вас и назначили директором в нашу школу? Любопытно! Это всё Борис Михайлович экспериментирует… Вы конечно член партии?

— Да.

— Тем лучше…