Новое под солнцем

– Безусловно, ты не понимаешь, – ответствовал Авраам, – ибо трудно тебе и многим другим уразуметь столь высокое. Попытаюсь приоткрыть завесу, впрочем, мало рассчитываю на успех. Я смело задал вопрос Господу, зачем Ему было проверять мою и Ицхака преданность, разве Он не был до конца уверен в нас?

– И каков же был Его ответ, отец? – вмешался Ицхак.

– Сказал, Господь, что Он не имел сомнений в отношении меня и сына, но требовалось Ему, чтобы прочие народы навсегда поверили в мою и Ицхака преданность и величие! – гордо ответил Авраам.

– Замах велик, да только мать Он не спросил и не пожалел! – бросил Терах.

– Не спросил Он мать, зато мать спросит сына, – промолвила Сара, – скажи мне, сынок, что чувствовал ты, когда отец связывал тебя?

– Я счастлив был своею долей, матушка, – всхлипнув, ответил Ицхак, – я помогал отцу затягивать узлы, а еще я думал о тебе, я не сомневался, что ты будешь гордиться сыном, и просил родителя передать тебе мой прах.

– Я подтверждаю истинность слов нашего с тобою отпрыска, Сара, – торжественно поддержал Авраам, – еще не зная, чем кончится испытание, я не только воспарял в величии своем, но и горевал твоим горем, и какое счастье, что Бог был столь благосклонен к нашему семейству!

– Спасибо, милые супруг и сын, что помнили обо мне, – едва слышно проговорила Сара, и слезы умиления и благодарности неудержимо потекли по морщинистым щекам.

– Ицхак, мне тяжело слышать твои речи о счастье быть сожженным, – мрачно заметил Лот, – как если бы вол радовался ярму!

– Уж кому-кому, а мне, бывшему царедворцу хорошо знакомо действие высочайшей тирании, – грустно вставил Терах, – благодарить за зло и толковать его как благо.

– Вы не с нами, Терах и Лот, ваши мысли и речи – чужие! – сурово сказал Элиэзер.

– Просто отец и племянник отвыкли от человеческих чувств и слов, – пояснил рабу Авраам.

– Человеческие чувства и слова? – взвился Лот, – они должны быть у каждого свои! Но высочайшая тирания единственности потребует всепроникающего единомыслия, которое заполнит всё – и быль, и сказку и любовь. И тогда забудутся человеческие чувства и слова!

– Но если будет плохо народу нашему, то он расторгнет союз, не так ли, Авраам? – робко спросила Сара.

– О, нет, нет, нет и еще раз нет! – вдохновился Авраам, – наша с Господом идея пронзительно глубока! Никогда у народа не возникнет желание разорвать договор избранничества. Сладкая убежденность в превосходстве всегда пересилит неизбежные муки за него!

– Согласен. За вечную мысль об избранничестве и превосходстве, что как червь обовьет души потомков наших, неизбежно будут мучить нас прочие народы. Но и отступники найдутся среди нас! – бросил Терех.

– Бог и народ будут безжалостны к дезертирам веры! – заявил Элиэзер.

– Не всякий благословен исключительной силы воображением, чтоб верить, – заметила Сара.

– Конечно, не всякий, матушка, – сказал Ицхак, – но даже лишенные этого дара прилепятся к фантазерам, ибо чрезвычайно заразительна мысль о превосходстве!

– Сын мой, – воскликнул Терах, – когда вполне сбудется ваша с Господом мечта о союзе, многие народы признают Бога своим и единственным. Но войны и вражда останутся. Как известно, все без исключения воюющие и враждующие не сомневаются в своей правоте, и поэтому будут настойчиво претендовать на помощь единственного покровителя на Небесах. Противники станут взывать к Нему, и кому же Он должен помогать? Все они равны перед Ним своею верою в Него. Впору посочувствовать Господу!

– Ах, отец! – ответил Авраам, – я не думал об этом, но Всевышний, да будет Он славен во веки веков, знает всё!

– Авраам, я моложе тебя, но опыт мой богаче, ибо я не только отведал праведности Божьей, но и вкусил греха в Сдоме. Посему прошу тебя: пока не поздно, возьми у Господа отсрочку, а мы еще немного поразмышляем о пользе союза, – воскликнул Лот.

– Поздно, Лот. Корабли сожжены, и грядет новое под солнцем!

Обложка оформлена автором с использованием стандартных средств Word