Новгородский толмач

Страшные войны наших дней, победное наступление мусульман, изобретение огнестрельного оружия - во всем мне мерещатся знаки приближающегося конца. Я вчитываюсь в "Откровение" Иоанна Богослова и пытаюсь прикладывать его видения к тому, что происходит сегодня. Семь чаш гнева Божьего - разве не излились уже на нас? Жестокие и отвратительные раны чумы - не первая ли это чаша? А кровь, которая текла в реках - Шелонь, Угра, Великая, Днепр, - не из третьей ли чаши? А огонь, вылетающий из пушечного жерла и сжигающий тысячи людей, - не из четвертой ли? Не остается ли нам ждать страшного землетрясения и града с небес - тогда мы узнаем, что излилась седьмая чаша и конец близок.

Готовы ли мы к концу, готовы ли к Суду? Кто может сказать про себя, что готов?

Никто.

Поэтому будем бодрствовать, будем держать светильники полными масла и чресла препоясанными, ибо не знаем, когда придет Господин наш.

Аминь.

Глава 19. Две Елены

Владиславу Ольгирдису, в Вильнюс

из Москвы, Пасха 1486

Любезный брат Владислав!

Не правда ли, есть что-то непостижимое в пасхальных торжествах. Каким образом день мучительной казни Спасителя нашего мог превратиться в Праздник, полный радости и надежды? В этом году природа решила принять участие в ликовании. Небо безоблачно, теплый ветерок несет запахи проснувшейся земли, колокольный звон плывет над крышами домов. Царские врата в церкви остаются открытыми всю неделю, голоса хора поднимаются вдоль ликов святых под самые своды, и я без труда выделяю волшебный голос моей жены, и душа моя наполняется истомой и восторгом. "Христос воскресе! - Воистину воскресе!"

На Пасху в Московии принято выпускать преступников из темниц, так что бывалые москвичи, крестясь одной рукой, другой крепко придерживают кожаную калиту на поясе. Осторожность особенно необходима еще и потому, что среди воров существует поверье: удачно украсть в Светлую неделю - будет богатый промысел весь год.

Дети обходят дома с пением, их одаривают крашеными яйцами и пряниками. Красное яйцо у русских - важный символ в празднике Пасхи. Ведь, родившись от птицы, оно не остается тем, чем родилось; оно дает птичке жизнь сперва внутри себя, а потом производит ее на свет. Так и Иисус Христос, восстав из мертвых, дарует жизнь сперва духу, а в конце времен воскресит и наши тела. Для чего же дарят друг другу красное яйцо? В воспоминание крови Христа Спасителя, пролитой Им за нас на кресте.

Священники тоже подрабатывают, совершая молебны в домах горожан. Я заметил, что мать Людмилы перед приходом священника украдкой посыпала солью то место на столе, куда кладется Евангелие, а после молебна унесла эту соль и подбросила ее в коровий корм. Суеверие? А может быть, и глубокая вера в то, что все живое должно принять участие в чуде Воскресения.

Но у кого есть подлинный повод ликовать и благодарить Господа - это у Курицыных. Брат Федор объявился в Москве цел и невредим! Оказалось, что, возвращаясь от венгерского короля вдоль берега Черного моря, русское посольство попало в плен к туркам. Местные турецкие власти не знали, как им поступить с московскими послами, и отправили гонца в Стамбул. Оттуда прислали важного бея произвести дознание - не лазутчики ли? Пришлось просить посредничества и помощи у крымского хана Менгли-Гирея.

Пока тянулись все эти переговоры, с пленниками обращались почтительно, поместили их в отдельном доме, снабжали всем необходимым. Дом этот находился на главной улице города Аккермана, недавно отвоеванного турками у молдавского властителя. Генуэзские купцы, имевшие здесь торговый двор, едва успели уплыть обратно в Италию.

Курицын рассказал, что он не терял времени даром. В сопровождении двух турецких воинов и местного священника он бродил по старинным развалинам, срисовывал с камней греческие надписи. Здесь, в устье Днестра, в незапамятные времена греки основали крепость Тирас. Священник рассказал ему, что впоследствии город захватили скифы, потом болгары, славяне, валахи и, наконец, турки. Федор говорил, что прикосновение к ушедшим в прошлое векам помогало ему легче переносить вынужденное безделье, наполняло душу каким-то торжественно-приподнятым настроением.

Курицын привез принцессе Елене Стефановне подарки и послание от ее отца. Увы, послание устарело почти на год. Пока русское посольство сидело у турок в плену, положение молдавского господаря изменилось к худшему. Его маленькое государство было истощено борьбой с огромной Империей Полумесяца, и он вынужден был признать себя вассалом турецкого султана. Елена Стефановна, со свойственной ей горячностью, послала страшные молдавские проклятья на головы неверных, потом обняла сына Дмитрия и прошептала над его головкой:

- Вырастай скорее, княжич мой золотой! И пусть даст тебе Господь руку крепкую, сердце храброе, дружину сильную, чтобы мог ты ударить на проклятых турок, да так, чтобы бежали они без оглядки до самой Африки.