Новеллино

Погрузился он в лодку со своим конем и слугой и возвратился в Сардинию. Однажды вышел правитель с другими рыцарями на прогулку. А мессер Риньери был высокого роста, ноги у него были длинные, и ехал он на тощей кляче, обутый в льняные чулки. Правитель узнал его, разгневавшись, велел ему приблизиться и сказал: «Что это значит, мессер Риньери, почему вы не уехали из Сардинии?»

«Да нет, я уехал, – ответил мессер Риньери, – но вернулся за подметками».

И он вытянул ноги и показал ступни.

Тогда правитель рассмеялся и простил ему. Подарил платье со своего плеча и сказал: «Мессер Риньери, ты хоть и мой выученик, но уже умеешь больше меня».

А тот ответил: «Мессер, это – ваша заслуга».

Новелла LXXVIII [Рассказывающая об одном философе, который стремился сделать пауку доступной] [233]

Был один философ, весьма усердный, который в угоду синьорам и прочему люду стремился сделать науку доступной.[234] Однажды ночью ему приснилось, что богини наук в образе прекрасных женщин очутились в борделе и отдавались всякому, кто пожелает. Увидев это, он очень удивился и спросил: «Что же это такое? Разве вы не богини наук?»

Те отвечали: «Да, разумеется».

«Но почему же вы в борделе?»

А они отвечали: «Да, это так, но ведь это ты поместил нас здесь».

Проснулся он и подумал, что делать науку доступной означает умалять божество. И раскаявшись, больше так не поступал. Да будет вам известно, что есть вещи, знать которые подобает не каждому.

Новелла LXXIX [Рассказывающая об одном жонглере, который боготворил своего синьора] [235]

При дворе одного синьора был жонглер, который преклонялся перед ним, как перед богом, и звал его богом. Другой жонглер, видя это, обругал его и сказал: «Кого ты называешь богом? Ведь бог один!»

Тогда первый жонглер, уверенный в благосклонности синьора, поколотил второго немилосердно. А тот, обидевшись и не в силах защититься, пошел и пожаловался синьору, рассказав ему обо всем случившемся. Синьор его осмеял. Тогда он, сильно опечаленный, уехал и поселился среди бедняков, не осмеливаясь после такой трепки находиться долее среди почтенных людей.

А синьор был этим очень недоволен и решил дать отставку своему жонглеру. А при его дворе был обычай: кому он подносил что-нибудь в дар, тот понимал, что получает отставку и должен покинуть двор. И вот синьор взял изрядное количество золотых монет и велел положить их в пирог. Когда пирог был готов, он поднес его в подарок своему жонглеру, подумав: «Коль скоро я решил дать ему отставку, пусть уж он будет богат».[236]

Когда этот жонглер увидел пирог, ему стало грустно. И он подумал: «Я сыт, лучше уж сохраню его и отдам хозяйке постоялого двора».[237]

Принес его на постоялый двор, а там повстречал того, которого поколотил, нищего и жалкого, и из сострадания отдал ему этот пирог. Тот взял его и ушел. И недурно был вознагражден тем, что в нем содержалось.

Когда же первый жонглер явился к синьору, чтобы попрощаться, тот сказал ему: «Ты все еще здесь? Разве ты не получил пирог?»

«Да, мессер, – ответил тот, – я получил его».

«И что ты с ним сделал?»

«Мессер, тогда я был сыт и поэтому отдал его бедному жонглеру, который нанес мне обиду за то, что я называл вас своим богом».

Тогда синьор сказал: «Ну и пропадай теперь, потому что его бог лучше твоего!»[238]

И рассказал ему о пироге.

Жонглер этот обмер и не знал, как ему быть. Расстался он с синьором, ничего не получив. И отправился на поиски того, кому отдал пирог. Ищи ветра в поле!

Новелла LXXX [Рассказывающая о необычном ответе мессера Мильоре дельи Аббати из Флоренции]

Мессер Мильоре дельи Аббати[239] из Флоренции поехал в Сицилию к королю Карлу[240] молить о милости, чтобы дома его не были разрушены. А был он рыцарь превосходно воспитанный. Умел и петь отлично, и говорить по-провансальски. Молодые сицилийские рыцари устроили в его честь великое пиршество. И вот убрали со столов. Повели его отдыхать. Стали показывать ему свои палаты и драгоценности. И среди всего этого медные резные шары, где курились алоэ и амбра, для того чтобы курение, исходящее от них, наполняло комнаты благоуханием. Заметив это, мессер Мильоре спросил: «Чего ради вы это делаете?»

Один из рыцарей объяснил ему: «В этих шарах мы сжигаем амбру и алоэ, чтобы пропитать ароматом паши комнаты и наших дам».

Тогда мессер Мильоре сказал: «Синьоры, ничего хорошего в этом нет». Рыцари окружили его и стали просить объяснить сказанное. И, видя, что все они обратились в слух, он ответил: «Всякая вещь, потерявшая свое естество, гибнет».

Те спросили: «Каким же это образом?» И он ответил: «Курения алоэ и амбры губят добрый природный запах: ведь женщина ничего не стоит, если от нее не припахивает несвежей щукой»[241]

Эти слова мессера Мильоре развеселили рыцарей необычайно.