Новая жизнь Нефертити

Когда я вышла из египетского зала, ещё один представитель искажённой реальности, француз по имени Франсуа, рванул ко мне навстречу. Такой же милый на вид, как и на фото в Тиндере, с ямочками на щеках, в джинсах, красных кедах и с мятым рюкзаком. Даром, что извращенец.

— Эй, Дамира! Ты куда сбежала? Ищу тебя по всему Лувру! Пойдём ко мне?

Гневное чувство вернулось. Но сейчас я почувствовала себя сильной, словно Египетский зал вернул меня себе. И я просто сказала, как смогла, на английском:

— Больше ко мне не приближайся. Никогда. Рука у меня тяжёлая.

Франсуа опешил. Для меня он остался позади, как и его фразы в спину:

— Погоди, мы ещё встретимся!

«Нет», — мотнула я головой и направилась к выходу из Лувра.

Ничем не хотелось разбавлять впечатления после Египта. Я увидела то, что хотела!

Три ступеньки вниз, и вдруг рядом послышался мужской голос:

— Прошу прощения, мадемуазель, можно сделать вам предложение?

Деловой, солидный мужчина с проседью в каштановых волосах, в серой пиджачной паре обогнул меня и встал на лестнице, преградив дорогу.

— Предложение? — опешила я, только теперь понимая, что разговор мы ведем по-русски. Уже облегчение.

— Да. Вы модель?

— Нет.

— Не пугайтесь, я не маньяк и не проходимец. Ваш типаж идеально подходит для нашего проекта, — заявил пиджачный господин и протянул визитку.

На ней значилось:

«Дмитрий Макаров,

исполнительный продюсер

компания «СинемаДжоуль»»

Что ему от меня нужно? В голове мелькнула мысль о фильмах для взрослых… и омерзение.

— Вы ошиблись, — резче чем нужно ответила я. — Я не модель и не актриса, какая бы то ни было… Я историк.

— Историк? Прекрасно! Так даже лучше, — ответил господин Макаров и кивнул мне за плечо. — В Египетском зале я вас и заметил. Посмотрите на досуге в сети, что мы снимаем. Вот здесь указан сайт, инстаграм-аккаунт. Вы красивая девушка и типаж отличный. Для вас это возможность получить новый опыт и чистый заработок.

Складно звучало, но возможности на голову не падают, если они не кирпичи…

— Я не модель, — повторила я.

Он добавил:

— Мы снимаем клип для Макса Финна на тему Египта.

— Для Финна?

— Про Египет. Завтра в одиннадцать, — подтвердил тот. — Перед собеседованием позвоните.

Он сунул мне в руку визитку и ушёл без лишних слов. Я обернулась. В толпе замаячил Франсуа. Злой, как призрак Лувра.

Облизнув губы, я пустилась вниз по лестнице и на воздух. Поистине странный сегодня день. Не удивлюсь, если там, над облаками развернулся Парад планет, и Сириус, которому поклонялись египтяне, решил выйти из сумрака.

Глава 3

Я отправилась до отеля пешком. Прошагав площадь, по которой разъезжали когда-то на каретах принцы и короли, свернула с проспекта, в запале миновала пару старинных, жарких улиц, а затем вспомнила, что я сегодня ещё толком ничего не ела.

В одной из многочисленных кондитерских, узенькой, длинной, с выставленными пирожными — шапками малины на заварных прослойках песочных тарталеток; похожими на хлебные сайки белыми, розовыми, усыпанными шоколадной крошкой меренгами, разноцветными макаронками, эклерами и слоистыми мильфёй, — царило красочное сладкое изобилие, прекрасно подходящее для сумятицы мыслей и чувств.

Французская речь лилась вокруг, как шоколадные фонтаны, обмазывая интонациями, намёками и куртуазностью самых простых и непонятных фраз. Хотела бы я так говорить на языке для поцелуев…

Вместо этого в голове крутилось дурацкое «Мсьё, жё не манж па сис жур[5]» из «Двенадцати стульев», маминых любимых. Стоя за высоким круглым столиком и глядя на россыпь крошек безе — всё, что осталось от громадной меренги, я думала о Финне.

Он назначил мне свидание. Утром, в Лувре, в Египетском зале под аркой. Звучало весьма конкретно, разве что утро — понятие растяжимое: у кого-то оно начинается с соловьями, у кого-то в двенадцать — время трогательных потягушек, как в «Завтраке у Тиффани». А его менеджер, этот Дмитрий Макаров вдруг на то же утро назначает собеседование… Странно, или они не сговаривались?

Эго царапнуло то, что Финн допустил, будто я буду дежурить, как фанатка у подъезда. Впрочем, в его взгляде ничего подобного не читалось. От мыслей о глазах оттенка тенистой листвы по моим рукам пробежали мурашки. Я вытерла пальцы влажной салфеткой и пошла бродить по Парижу. Внезапно одна, внезапно свободна от необходимости улыбаться, искать натужно слова в архивах скудного вокабюляра и понимать, что несу заученную банальщину, не имея возможности выразить мысли.

Можно было просто молчать. Никуда не торопиться и при этом отчего-то… парить. Глазеть на вычурную лепку дворцов, на окна и балкончики, на пропитанные временем стены, красные маркизы кафе, горгульи соборов над облепившими ступени пёстрыми пятнышками футболок туристов всех цветов кожи. Можно было размахивать сумкой, гадать, выведет ли меня выбранная улица к Нотр-Даму. Заходить в магазинчики. Ловить взгляды. Чувствовать себя красивой. Мне это нравилось.

Хэй, Париж, а, может, всё не так плохо?

⁂