Новая жизнь

Кок взял в углу приготовленный топор и в два удара отсёк голову сначала одному трупу, затем второму.

Всю эту кучу голов, по крайней мере тех, что не сгорели, мы запихали в два мешка и со всем этим добром направились домой. А уже оттуда снарядили машину и погнали в сторону Ворсмы.

По дороге, как и положено, заехали в деревню, хотя таковой её сейчас можно было назвать с натяжкой. Теперь она всё больше и больше начинала походить на город. Но Егор от чего-то не расстраивался, а наоборот, каждый раз радовался новому человеку, который решил остаться здесь. Люди как правило цеплялись за землю и женщин. Так что деревня Егора росла, а люди всё шли и шли. Основной поток, конечно, осаживался у нас, но вот некоторым всё же по душе жить в деревне. Проведал я и бабу Машу, которая вроде как собиралась помирать, но вдруг приголубила у себя какого-то деда. Его звали Юра, и был он шустрым старикашкой, который сразу же навёл порядок в хозяйстве. Он постоянно пощипывал бабу Машу и ласково называл её ведьмой. Та как будто годов десять скинула и, шустро передвигаясь по дому, постоянно стряпала деду Юре пироги и другие вкусности. Воистину говорят: «Любви все возрасты покорны».

В город мы въехали прямо на машине, перепугав охрану и местных жителей. Многие даже никогда не видели такое чудо, как работающий автомобиль. Мы, конечно, могли бы оставить его в лесу и пойти пешком, но нас поджимало время. Если Паук узнает, то мы его будем долго искать.

К его дому мы подкатили сразу, как решили вопрос на охране, кинув каждому по серебряному. За такую щедрость нас не то что сразу пропустили, но и оружие забирать не стали. В дом мы вошли нагло, по-хозяйски. Правда, я вначале вежливо постучался, а как только неизменный детина открыл дверь, я тут же впечатал ему ботинок промеж ног и добавил крюком в челюсть. Бык свалился в гостиной, даже не успев пикнуть. Все впятером: я, Гарпун, Кок, Штамп и Линза, вошли в резиденцию Паука. Штамп нёс оба мешка с головами. Паука мы нашли у себя в кабинете за столом. Он был бледный, как мел, и трясущимися руками наливал коньяк в свой бокал.

— С-сумрак? — испуганно спросил он. — Т-ты чего такой?

Я молча взял мешки у Штампа, поставил их на пол и, потянув за нижние уголки, высыпал головы Пауку на ковёр. Тот побледнел ещё больше, хотя казалось, что это уже невозможно.

— Э-это з-зач-чем? — заикаясь, спросил он.

— Это, Паук, твоё, — ответил я и упал в своё любимое кресло.

Гарпун и Кок уже пеленали выключенную охрану, Штамп развалился на диване, а Линза присела рядом со мной на подлокотник.

— В смысле это моё? — сделав большой глоток коньяка, немного отошёл от волнения Паук. — Сумрак, ты что-то путаешь?

— Паук, ты дурак или прикидываешься? — склонив голову набок, спросил я.

— Но я правда не понимаю, в чём дело? — уже более-менее отошедшим голосом продолжил петь он.

— А дело в том, что я принял этих людей в Нижнем, — пояснил я, больше не желая играть в «отгадай, что у меня в руке». — И опережаю твой вопрос, один из них на допросе сказал, что они работают на тебя.

— Может быть он соврал? — продолжал играть в несознанку Паук.

— Слушай, партнёр, — сладким голосом начал я. — Тебе что, мало? Ты, сука, за год стал богаче раз в пятьдесят. Я тебе что, работать не давал? Ты зачем крысу включил? А?

— Ты переходишь все границы… — начал было Паук.

— Закрой пасть, — осадил я его. — Я дал тебе возможность. И просил только одного: работай со мной честно. Зачем ты полез на мою территорию? Ты же знал, что я этого так не оставлю.

— Знал, — сразу как-то сдулся Паук. — Прости, Сумрак, я не смог отказать.

— Сейчас не понял, — удивился я, и даже злость как-то пропала, сама собой. — Ты сейчас о чём?

— Мне приказали, — еле слышно произнёс Паук.

— Кто? — уже зная ответ, спросил я, а внутри у меня всё сжалось.

— Царь, — коротко бросил тот.