Новая реальность

Воздушные струи продолжали хлестать. Но она не обращала на них внимания, а неподвижно лежала в состоянии, близком к коме.

Поскольку Прентисс всматривался в окно, он увидел, как высокая, вялая фигура профессора подошла к маленькому животному и длинным, похожим на крючок, указательным пальцем провела по её спине. Никакой реакции. Тогда профессор сказал что-то, видимо, мягким приглушенным голосом, так, что Прентисс столкнулся с трудностями при чтении его губ.

— … и оба варианта неверны для вас, но вы должны сделать что-нибудь, вы колеблетесь, не так ли, малыш? Вы успокойтесь, вы проиграли. Вы больше не крыса. Вы знаете, на что бы стала похожа вселенная, если бы фотон мог притормозить? Вы не знаете? Вы когда-нибудь пытались откусить от воздушного шарика, маленький друг? Просто откусить мизерный кусочек?

Прентисс выругался. Профессор повернулся и пошел к клеткам с животными, и хотя он, очевидно, все еще говорил, его губы больше не были видны.

Заперев дверь клетки, профессор пошел к выходу из лаборатории, тщательно осмотрел комнату, и затем, когда потянулся к выключателю, посмотрел в сторону окна, в которое наблюдал Прентисс.

На мгновение исследователь был убежден, что благодаря какой-то неизвестной силе, профессор посмотрел в темноту, прямо в его глаза.

Он медленно выдохнул. Это было нелепо.

Комната погрузилась в темноту.

Исследователь мигнул и закрыл свои глаза. Он не должен был волноваться и двигаться, пока не услышит открывающуюся дверь лаборатории на противоположной стороне небольшого здания.

Дверь не открывалась. Прентисс всматривался в темноту комнаты.

Там, где была голова профессора, теперь были видны два таинственных крошечных красных огонька, наподобие маленьких свечек.

Что-то должно было отражаться от роговицы глаз профессора. Но комната была темной; не было никакого источника света, который мог бы отражаться. Глаза-огоньки продолжали своё панорамирование, изучая его.

По шее мужчины поползли мурашки, когда двойные огоньки наконец-то исчезли, и он услышал звук открываемой двери лаборатории.

Как только медленные, тяжелые шаги удалились по каменным плитам улицы, Прентисс проглотил огромный глоток холодного вечернего воздуха и вытер потное лицо рукавом.

Что это на него нашло? Он действовал как самый зеленый детёныш. Он был рад, что Краш был занят с устройством подключения видеокамеры в Кадиллаке и не мог видеть его.

Он встал на четвереньки и тихо пополз в направлении темного окна. Это были простые раздвижные створки, и нескольких секунд хватило, чтобы просверлить стекло, вставить крючок вокруг замка створки и открыть ее. Крысы начали нервный писк, как только он опустил ноги в темноту цокольного помещения.

В ухе прохрипел оловянный голос Краша:

— Профессор возвращается!

Прентисс пробурчал что-то себе под нос, но не прекратил вытаскивать инфракрасный сканер из кармана.

Он прикоснулся пальцем к микрофону, закрепленному на горле.

— Дай сигнал, когда он дойдет до поворота, — прошептал он. — И убедись, что всё будет зафиксировано на видеоленте.

Его первое внимание привлек неизвестный аппарат.

Исследователь отлично запомнил место его расположения. Приблизившись в темноте так близко, как он посмел, он направил сканер на какой-то очень интересный аппарат, который он заметил на столе.

Затем он обратился к книгам на письменном столе, сожалея, что у него нет времени, чтобы записать больше, чем несколько страниц.

— Он на повороте, — предупредил Краш.

— Хорошо, - пробормотал Прентисс, пробегая чувствительными пальцами по книжным переплетам книг. Он выбрал одну, открыл ее наугад, и провел сканером по невидимым страницам. — Это пройдет? - спросил он себя.

— Шеф, он у двери!

Прентиссу пришлось затолкнуть том обратно без дальнейшего сканирования. Он только успел выбраться из окна и прикрыть створки, когда дверь лаборатории распахнулась.

Глава II

Подсказки от истории

* * *

Несколько часов спустя онтологист несколько цинично пожелал доброго утра своему регистратору и секретарям и прошагал в свой личный кабинет. С усталой задумчивостью он опустился в свое вращающееся кресло и вытащил инфракрасные негативы, которые Краш подготовил в Кадиллаке. Страница из старого немецкого дневника была чрезвычайно интригующей. Он с трудом перевел ее еще раз: