Новая Луна

— Робсон, познакомься с твоим новым мужем, — говорит Дункан. Глаза Рэйчел распахиваются. — Это Хоан Рам Хун. — Взрослый мужчина, хорошо сложен: двадцать девять — тридцать лет от роду.

— Один из твоих мальчиков, — язвит Рэйчел.

Брайс оскорбленно надувает мягкие, полные губы.

— Рэйчел, — предупреждает Дункан.

Хун пожимает плечами с беззаботным видом, но в изгибе его рта прячется намек на обиду.

— Вот никах. — Брайс посылает распечатанный контракт через стол, и в тот же миг Камени получает файл. Включается правовой суб-ИИ и сводит контракт к основным тезисам.

— Да ты шутишь, — говорит Рэйчел Маккензи.

— Это стандартная форма. Ничего опасного, никаких сюрпризов, — говорит Брайс.

— Ты спросил Робсона о том, что он предпочитает? — резко спрашивает Рэйчел.

— Папа этого хочет, — заявляет Дункан Маккензи.

— Что ты сказал? — Рэйчел поворачивается к отцу. Она сожалеет, что создала тот образ чайного мальчика, оседлавшего нагую тушу Брайса. Теперь в ее воображении такие кошмарные картины, что она вынуждена зажимать рот ладонями.

— Как Брайс и сказал, это стандартный договор.

— Мне нужен день или два.

— Да о чем тут думать? — спрашивает Брайс. Рэйчел бессильна. Воля Роберта Маккензи правит «Горнилом», а она в самом сердце его владений. Ей не к кому апеллировать. Джейд Сунь всегда будет придерживаться того же мнения, что и муж. Не имеет значения, окажется ли Хун добрым или жестоким; брак сделает Робсона заложником Маккензи.

Дункан снимает колпачок с ручки. Камени преподносит цифровую панель для подписи на виртуальном контракте.

— Я тебя никогда не прощу, Брайс.

— Принято к сведению, Рэйчел.

Два быстрых, решительных удара ручкой, и Рэйчел выколет Брайсу глаза. Но она вздыхает, и Камени печатает ее цифровую «инь». Сделано.

— Робсон, сынок, ступай к своему новому мужу, — говорит Дункан.

Хун стоит, благожелательно раскинув руки. Рэйчел приседает и прижимает Робсона к себе.

— Я тебя люблю, Роббо. Я всегда буду тебя любить и никогда не дам тебя в обиду. Поверь мне.

Она за руку ведет мальчика через комнату. Три шага, и мир меняется: из сына в мужья. Рэйчел останавливается возле Хуна и шепчет достаточно громко, чтоб услышали все:

— Если ты его обидишь, если хоть прикоснешься; я убью тебя и всех, кого ты когда-то в жизни любил. Усвой это. — Рэйчел обращается к Хуну, но не сводит глаз с Брайса. Влажный полный рот ее дяди искажается в неудовольствии.

— Я о нем позабочусь, мисс Маккензи.

— Я за этим прослежу.

Хун кладет руку Робсону на плечо. Рэйчел хочет сломать каждый палец, по одному за раз. Она шлепком сбивает эту руку с плеча сына.

— Я тебя предупредила.

Прикосновение к ее руке: отец.

— Пойдем, Рэйчел.

Дверь офиса открывается, и входят два охранника Дункана.

— Что, по-твоему, я собираюсь сделать, отец?

— Пойдем, Рэйчел.

Рэйчел Маккензи целует сына, потом отворачивается от него — быстро, чтоб никто не увидел выражение ее лица. Никогда, больше никогда она не позволит дяде, отцу, деду увидеть отметины, которые оставили их ногти, проткнувшие ее сердце.

— Мам, что происходит? — Дверь плотно закрывается за Рэйчел, но она все еще слышит крики сына. — Что происходит? Мне страшно! Мне страшно!

Никогда не сдавайся, сказал ее отец. Используй оружие врага против него.

Шлюз просторный, построенный для вездеходов и автобусов, но, когда позади закрывается внутренняя дверь, Марина чувствует, как сердце стискивает клаустрофобия. Пока в камере шлюза падает давление, она наблюдает. Наблюдение за деталями — ее способ справляться со страхом замкнутого пространства. Она отрешается от самой себя в потоке сенсорной информации. Пыль хрустит под подошвами ботинок. С затихающим свистом уходит воздух. Пов-скаф плотнее прижимается к телу по мере того, как умная ткань подстраивается под вакуум. Фамильяры, зависшие над плечами ее отряда, выглядят чудно́. Им бы следовало надеть виртуальные пов-скафы.

Хосе, Саадия, Тандека, Пейшенс. Олег мертв. Убит физикой. Перепутал вес с массой, скорость с движущей силой. Такую ошибку мог совершить только Джо Лунник. Он думал, что сможет остановить поехавший грузовой поддон одной рукой. Движущая сила загнала кости его вытянутой руки в грудную клетку и разорвала сердце на части.

Олег, Блейк в Байрру-Алту. За недолгую жизнь Марины на Луне умерло столько же людей, сколько за все ее годы на Земле. Смерть Олега расширила расщелину между нею и другими членами бригады. Хосе больше с ней не разговаривает. Марина знает, бригада винит в случившемся ее. Она приносит несчастья, она буревестник, магнит для плохой кармы. То и дело раздается новое лунное слово; апату — дух раздора. Луна — мать магии и суеверий.

Марина не может выкинуть из головы Долгий Бег. Она не понимает, как могли исчезнуть часы и километры. Она не понимает, как могла потеряться в чем-то столь иррациональном. Это был всего лишь эндорфин с адреналином, но, лежа в постели, она чувствует ритм ног, слышит сердцебиение барабанов. Ей не терпится вернуться. В следующий раз она разрисует тело краской.