Новая любовь, новая жизнь

Как невесту, Слово ждет
Дух – его жених.
Брак их знает, кто поет,
О Гафиз, твой стих.

Прозвище

Поэт
Почему народ Ирана
Мохаммеду Шемс-эддину
Имя дал «Гафиз»?
Гафиз
                                  Причину
Я открою. Текст Корана
Я, слуга его ревнивый,
Вверил памяти счастливой
И от слова и до слова
Помню и блюду сурово.
Хоть постыдно наше время,
Общий дух того не губит,
Кто, как я, пророка любит,
Чтит завет его и семя.
Оттого Гафизом всеми
Прозван я.
Поэт
                                 И в том причина
Мне прослыть Гафизом тоже.
Там, где мненье всех едино, —
Все во всем друг с другом схожи.
И с тобой одно мы оба.
Взял и я из книг священных
Дивный лик, чтоб он до гроба
В недрах духа сокровенных
Жил, как светлый дух Владыки
Жив на плате Вероники,
Чтоб являл, мой дух покоя,
Средь неверья, средь разбоя
Образ веры многоликий.

Жалоба

Знаешь – в нашей вечной круговерти —
Где, кого подстерегают черти?
И какой для них момент пригодней,
Чтоб тащить нас в бездну преисподней?
Им по вкусу лжец, а то злодей.
Но поэт – зачем таких людей
Он не избегает, раб господний?

С кем он ходит, бродит – тот не тужит.
Кто, творя, с самим безумьем дружит,
И кого все близкие, родные
Гонят в беспредельности пустые
На песке писать слова святые,
Чтобы стерт был ветром стих, —
Слов не понимает он своих,
Сделать, как сказал, не может.

Но сердца он песней жжет и гложет,
Хоть иное говорит Коран.
Так учите вы, народ ученый,
Благочестью, мудрости законной,
Долгу – правоверных мусульман.

От Гафиза может желчь разлиться,
От Мирзы к безверью дух стремится.
Как тут быть и чем оборониться?

Фетва

Облик поэтический Гафиза
Восхищает полнотою правды,
Но порою в частностях выходит
Он из рамок строгого закона.
Чтоб идти уверенно, должны мы
Яд змеиный отличать от меда,
Благородным, чистым наслажденьям
Предаваясь радостно и смело,
Всех других, грозящих мукой вечной,
Избегать душою просветленной.
Вот, бесспорно, путь, ведущий к благу.
Так Эбусууд смиренный пишет, —
Бог, прости бедняге прегрешенья!

Немец благодарит

Ты, святой Эбусууд, бил в точку!
Вот таких святых поэт и любит.
В мелочах как раз такого рода,
Выходящих из границ закона, —
То наследье, где пока свободно,
Дерзкий, даже в горестях веселый,
И дышать и двигаться он может.
Злейший яд и лучшее лекарство —
Для него почти одно и то же,
Этот не убьет, а тот не лечит.
Ибо к жизни подлинной причастен
Только тот, чьи действия безгрешны,
Кто себе лишь повредить способен.
И тогда у старого поэта
Есть надежда, что для райских гурий
Просветленным юношей он станет.
Ты, святой Эбусууд, бил в точку!

Фетва