Читаем Новая Хроника полностью

21 июня 4 индикта 1336 года уполномоченными венецианской и флорентийской коммуны был заключен союз на следующих условиях. Прежде всего они объявили о создании лиги и о своем соединении сроком от этого дня до праздника Святого Михаила в сентябре этого года и еще в течение года после этого праздника. Обе коммуны нанимали две тысячи рыцарей и две тысячи пехотинцев для ведения войны в областях Тревизо и Вероны, а в случае необходимости обязывались набрать большее число солдат. Затраты на лошадей и все необходимые расходы они брались оплачивать совместно, а также совместно нанять капитана войны. Флорентийская коммуна должна была прислать одного-двух граждан в Венецию, чтобы они вместе с лицами, назначенными венецианской коммуной, находясь в Венеции или другом месте, распоряжались по своему усмотрению численностью солдат и расходами на устройство восстаний в городах, подвластных делла Скала. Обе коммуны имели право назначить двух граждан для ведения войны под своими знаменами, по своему усмотрению. Капитану войны предоставлялась полная власть. Каждые три месяца на протяжении всего существования лиги послы обеих коммун должны были собираться и решать, продлевать ли ее далее. Коммуне Флоренции поручалось вести войну с городом Луккой, а в случае ее захвата, с Пармой. Обе коммуны и их представители не имели права заключать мир, перемирие и вести переговоры с семьей делла Скала, кроме как по решению и одобрению каждой из них. Содержание этого договора мы почерпнули из актов нашей коммуны. Об основании лиги было объявлено одновременно в Венеции и во Флоренции, 15 июля названного индикта, на многолюдных и торжественных собраниях жителей обоих городов. Заметь, читатель, что это было величайшее предприятие из всех, когда-либо затевавшихся коммуной Флоренции, как можно будет убедиться ниже, хотя соединение венецианской и флорентийской коммун и было тогда в диковинку по многим соображениям. Во-первых, коммуна Венеции никогда не вступала в союз ни с кем из государей или коммун, по своему великому могуществу и превосходству, если не считать завоевания Константинополя и Ромеи[716] в старину. С другой стороны, венецианцы по своей природе стояли за империю и гибеллинов, а флорентийцы — за Святую Церковь и гвельфов. Кроме того, флорентийцы сражались на стороне церкви против венецианцев в 1308 году, когда те были разбиты под Феррарой. Отсюда явственно следует, что их союз был заключен по милости Божией для того, чтобы сокрушить тиранию и гордыню рода делла Скала, самыми бесстыдными негодяями в котором были два брата, Альберто и Мастино, порочнейшие люди во всей Италии. Обманчивая и лживая мирская удача стремительно вознесла их на высочайший трон и дала им огромную власть и владения, которых они не были достойны ни по уму, ни по заслугам, так что на их примере оправдались слова Святого Евангелия, высказанные Святым Духом и устами Богородицы: "Fecit potentiam in brachio suo, despersit superbos mente cordis sui. Deposuit potentes de sede, et exaltavit humiles"[717]. Так оно и произошло, как мы увидим в дальнейшем. По обнародовании лиги венецианцы приступили к тем военным приготовлениям, которые посчитали нужными, а флорентийцы избрали десять мудрых граждан из купечества и крупнейших компаний Флоренции и дали им все полномочия на сбор средств и ведение войны. Им назначили триста тысяч золотых флоринов в год из некоторых налоговых поступлений, причем значительная часть налогов была удвоена. Поскольку наша коммуна в это время, вследствие прежних войн и трат задолжала уже будущие налоги и доходы на сумму более ста тысяч золотых флоринов, а для нового предприятия требовались огромные деньги, то комиссия десяти по делам Венеции, посоветовавшись с другими умудренными опытом купцами, среди которых были и мы, нашла такой способ, по которому тяжесть расходов вплоть до окончания войны ложилась на торговцев и компании Флоренции. Объявлялся сбор суммы в сто тысяч золотых флоринов, из которых треть должны были внести в казну коммуны вышеназванные компании, а остальные две трети распределялись между прочими состоятельными семьями и гражданами, одалживавшими деньги в счет будущих налогов, кто на год, кто на еще больший срок, в зависимости от назначенного обложения. Кто давал в долг коммуне, тому полагалось вознаграждение — независимо от срока, на который одалживали — в размере пятнадцати процентов в год. Тот, кто не доверял коммуне в счет ее поступлений, мог получить обеспечение и свободное обязательство от купцов и компаний, при вознаграждении в размере восьми процентов в год, а поручители получали за это пять процентов. Если кто-то из граждан не имел недвижимого имущества и средств и не мог участвовать в займе ни непосредственно, выплачивая коммуне, ни через компании, он поручал это сделать кому-то другому и тот обеспечивался двадцатью процентами. Таким образом, все были охвачены займом, а коммуна нашла достойный способ покрыть свои расходы. Когда сто тысяч золотых флоринов были истрачены, объявили новый подобный же сбор и в Венецию ежемесячно высылали средства, необходимые для оплаты конницы и пехоты, которые вели войну. Там непрерывно находились два благоразумных доверенных гражданина для организации этих выплат и найма солдат, то же было и со стороны венецианцев. Кроме того, при доже Венеции и его совете состояли два посла, один рыцарь и один судья, определявшие ведение войны. Обе коммуны держали еще по два рыцаря в войске, и эти военные составляли совет капитана. Таковы в общих чертах распоряжения лиги, которые и соблюдались в ходе войны. Они получили одобрение мудрых людей. Тотчас по обнародовании лиги из Флоренции выступила тысяча пехотинцев в белых плащах с изображением символа святого Марка и алой лилии[718], а из Романьи в Венецию отправилась наша кавалерия, охранявшая, как уже говорилось, тамошние проходы. В ней насчитывалось около шестисот рыцарей во главе с капитаном, мессером Пино делла Тоза[719], и мессером Джероццо де'Барди. В Венеции на службу обеих коммун были наняты полторы тысячи немцев и других заальпийских воинов, а также множество пехотинцев. Все они двинулись в Тревизскую область, чтобы начать военные действия. В эти дни род да Комино взбунтовал против делла Скала замок Овреджо, где не было ни наших сил, ни порядочного войска, ни командира. Из Тревизо туда немедленно прискакал мессер Альберто делла Скала с тысячью рыцарей и с боем снова захватил замок, нанеся большие потери восставшим. Оставим теперь Тревизскую область и расскажем о событиях, последовавших за объявлением войны в Тоскане.

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники исторической мысли

Завоевание Константинополя
Завоевание Константинополя

Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.

Жоффруа де Виллардуэн

История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное