Поженились быстро, Майя переехала к нему и теперь уже не ездила торговать, а сидела дома, готовила обеды и злилась, что муж – директор и совладелец рынка. В ее голове уже давно бродили опасные прожекты по открытию большого, современного торгового комплекса, где будет продаваться модная одежда, будут шикарные ювелирные отделы и обязательно ресторан.
– Майя, оставь. Рынок нужен всегда. Нас никто не тронет, ты же знаешь, к нам вот и новый градоначальник приезжал, хвалил. И сейчас фермерству зеленый свет дадут. Мы будем очень хорошо торговать. И люди к нам привыкли. С другого конца города приезжают. Это, сама понимаешь, при московских расстояниях и пробках – много значит!
Майя слушала, и все внутри у нее кипело. Да, у нее есть деньги, есть красивая машина и большая квартира. Но под ложечкой сосало – хотелось яркого, броского, такого, чтобы у подруг и родственников дух захватывало от зависти. «У меня торговый центр. Большой. В центре Москвы. Торгуют итальянцы у нас! Хлопот много, но результаты другие. К нам такие люди ездят одеваться!» – вот эта последняя фраза была главной. Майе очень хотелось красивой деловой жизни, хотелось по-хозяйски стучать каблучками по блестящим полам собственного мегамолла. Хотелось дорогих духов, а не квашеной капусты с копченостями. Хотелось красивого офиса, собственной секретарши, а не заморочек с этим допотопным, хоть и отлично функционирующим рынком.
Наконец Майя решила действовать хитростью. Она умерила гнев и месяца два ходила с постным личиком.
– Ты плохо себя чувствуешь? – Евграфов заволновался.
– Нет, все нормально, только телевизор я больше не буду смотреть. Я как посмотрю, так ночами не сплю…
– Почему?
– Ну как почему? Там ведь ничего хорошего не услышишь. Только и говорят про кризис да безработицу…
– Ну, тебя это не касается! У нас, слава богу, на рынке всегда что-то будут продавать! А фермеров земля кормит. Главное, чтобы сам дураком не был!
– Да, да. Я теперь понимаю, что ты прав. Рынок – это наше спасение. Но на работу я все равно пойду. На всякий случай.
Евграфов, человек военный и смелый, испугался. Майя пойдет работать! А там… Там мужчины! Молодые! А он, ее муж, – старый! Почти старый! Майя волнуется, ее понять можно – с малолетства картошка, тяжелый труд на рынке…
Через несколько недель Валентин Петрович принес жене бумаги.
– Обещаешь спать спокойно? – спросил он, улыбаясь.
– Ну, не знаю… – Майя шмыгнула носом.
– И все-таки пообещай! – сказал муж строго.
– Ну, если ты…
– Вот, тебе теперь принадлежит часть акций нашего рынка. Я оформил все документы. Даже если со мной что-то случится… И по наследству моя доля перейдет, и твоя собственная будет…
– Ох, папка! – Майя бросилась на грудь, почти расплакалась. А умный Евграфов вдруг отчетливо понял, что его обманули, по-женски, предательски. Он понял, что расслабился и поддался чувству. «Ну и что! Ей нужнее, она молодая, зато теперь никуда работать не пойдет, будет со мной», – думал он, поглаживая толстенькую, в складочку, спину жены.
Майя умела скрывать радость и демонстрировать благодарность. Она этим занималась еще месяц, пока муж окончательно не забыл все обстоятельства передачи части своего состояния. Еще через два месяца, когда Евграфов в очередной раз отражал вялую атаку санэпидемстанции, Майя поехала с визитами к акционерам.
Собственно, акционеров было двое. Первый – бывший начальник ЖЭКа Васюков, заработавший немалое состояние на фиктивном ремонте жилого фонда окраинного московского района, на не совсем законном расселении коммуналок и озеленении вверенных ему улиц. Опасность Васюков чувствовал, как таежный зверь, а потому свой пост покинул сразу по достижении пенсионного возраста – благо денег было у него уже достаточно. На пенсии он растолстел, обленился и в душе был очень благодарен Евграфову, с которым его совершенно случайно столкнула судьба. Благодаря директору рынка состояние Васюкова, жившего на широкую ногу, не таяло, а приумножалось. Бывший начальник ЖЭКа встретил Майю радушно, стал суетиться, накрывая на стол.
– Спасибо, я ничего не буду, – Майя хотела во что бы то ни стало сохранить дистанцию.
– Что ж, мы не можем перекусить? – Васюков чуть ли не причмокивал то ли от предвкушения рюмки коньяка, то ли от близости аппетитной Майи. «Евграфов себе оттяпал на старости лет. Эх! Ладно, девка, видно, ушлая, с такими опасно, да и Валентин – мужик хороший, на нем вся наша выгода держится. Не он – рынок бы загнулся. А так – дело идет бойко! Вот только что эта мадам хочет от меня?» Васюков изобразил всем своим видом дружеское внимание.
– Мне кажется, что рынок ждут проблемы… – начала Майя. – Я, как жена, очень переживаю за Валю и поэтому ничего не стала говорить ему, а сразу к вам.
– Правильно, правильно… Валентин иногда даже на звонки не отвечает, я не обижаюсь, я понимаю, что занят…
– Вот-вот, поэтому я к вам и приехала! Я очень хорошо помню, как тогда, на шашлыках, вы уговаривали мужа закрыть этот несчастный рынок и построить торговый центр. Настоящий, большой, столичный. Я еще тогда подумала, какой смелый и умный план!