Новая Инквизиция II

— О-о-о! Поглядите, мои дорогие зрители! — объявил со сцены какой-то хлыщ, купающийся на волнах иступляющего людского трепета. — У нас новые действующие лица! Почему вы так долго шли?! Публика ведь ждет!

Больше сотни трясущихся от невыносимого ужаса людей даже не повернулись в нашу сторону. Они жались друг к другу, подобно перепуганным птенцам, истово желая обрести защиту в объятиях товарища по несчастью. Плач, стоны и истеричные рыдания гуляли под сводами просторного зала, отражаясь от стен, и прекрасная акустика превращала этот многоголосый вой во что-то совсем уж невообразимое, в нечто чудовищное… Если там, по другую сторону жизни, существует преисподняя, то она наверняка звучит именно так.

Рассредоточившись с парнями, мы коротко оценили диспозицию. Я успел заметить пятерку упырей, которые кружили неподалеку от согнанных в кучу заложников. Рыча и клацая окровавленными собачьими пастями, они будто пастушьи собаки увивались вокруг отары овец, не позволяя никому сделать шага за указанную их хозяином границу. Ну а на сцене…

А на сцене стоял он. Низкорослый и пузатый мужичонка с широкими залысинами, окутанный сотнями невесомых щупалец некроэфира. Словно подражая какому-то артисту на выступлении, он торчал на помосте, наслаждаясь самолично устроенным безумием. Он упивался и смаковал боль и страх несчастных посетителей филармонии, сверкая жестокими глазками. И ко мне пришло отчетливое понимание, что остановить его можно одним лишь только способом.

Если меня когда-нибудь попросят подобрать иллюстрацию для слова «помешательство», то я без раздумий выберу этого хмыря. Тут даже не нужно быть психологом, чтобы понять, что дар начисто сорвал ему не только шифер, но и остальную крышу, и этот ополоумевший мясник не успокоится, пока не перебьет здесь всех. Или пока его самого не поглотит очистительное пламя.

— Варяг, Шурин, — тихо распорядился я, справляясь с брезгливым наваждением, — на вас левая сторона. Косарь, Физик, Сибиряк, вы мочите упырей. Ну а мы с Пауком займемся инфестатом.

Палец привычно лег на спусковую скобу «Косы», а точка целеуказателя состыковалась с торчащим посреди сцены силуэтом съехавшего с катушек некроманта.

Щелк-щелк-щелк!

Выпущенная мной короткая очередь стала командой действовать, и бойцы инквизиции рванули вперед, щедро расходуя боекомплект и ломая тяжелыми ботинками ряды зрительских кресел. Заложники завопили еще громче и попадали вниз, мечтая о спасении, а их неживые стражи, позабыв о пленниках, бросились в атаку.

К сожалению, я не попал по инфестату, потому что выскочивший из завихрений черного тумана вурдалак поймал все три моих снаряда. Коротышка что-то испуганно прокричал, навернулся на задницу, а потом быстро-быстро побежал на четвереньках в сторону замаскированных дверей к закулисью.

— Вы пожалеете!!! Ничтожества!!! — верещал он поразительно сильным голосом, легко перекрывая какофонию заполошных криков своих жертв. — Я уничтожу вас всех!!!

Я рванулся вперед, не собираясь давать ублюдку уйти. И еще четыре снаряда разорвались прямо перед самым его носом, брызнув раскаленными каплями суспензии на щекастое рыло.

Инфестат завизжал на непостижимо высокой ноте, как сотня перепуганных свиней, и начал кататься по залитому кровью покрытию сцены. Подконтрольные ему упыри тотчас же бросились на выручку своему кукловоду и попытались сбить меня с ног, но их набег грамотно подавили с двух стволов Варяг и Шурин, прикрывающие меня. Только одна тварь сумела вцепиться мне в ИК-Б и повалиться вместе со мной между седьмым и восьмым рядом.

— Факел, «сотка!» — крикнул Паук, врубая электрошок.

И я, спасаясь от стремительных клыков и когтей, прыгнул в ускорение, чтобы хоть как-то противостоять порождению некроэфира.

Вурдалак вцепился в цевье «Косы», не позволяя мне ни прицелиться, ни выстрелить. Поэтому я, напрягая до треска мышцы и выжимая из микроприводов костюма всю мощь, которую они могли дать, поднял чудовище над собой.

— Сни-и-ими-ите-е с ме-еня-я эту-у-у хе-е-ерню-у-у! — прошипел я, специально растягивая гласные, чтобы инквизиторы могли разобрать мою речь.

В состоянии тактического ускорения я не мог слышать свой голос, а посему не понимал, насколько внятно у меня получилось отдать команду. Но судя по тому, что морда вурдалака спустя томительные секунды субъективного времени разорвалась, словив несколько циркониевых пуль, мне удалось донести до коллег нужную мысль.

Светофильтры шлема сработали, но с некоторым запозданием. Так что когда я скинул с себя подгорающее существо и вскочил на ноги, обзор мне затрудняло здоровенное такое темное пятно и целый рой мелких мушек. Пришлось пальнуть вслепую, целя туда, где, как я предполагал, ползал инфестат.