Новая инквизиция

— Я мог бы всё сделать проще и быстрее. Я ведь ныне тоже не чураюсь техники — жизнь убедила… Ты видел, Юровский, как работает моя сушилка? За полсекунды, кстати… А мой шокер? Хорошая штучка? Я мог просеять этот городишко мелким ситом и найти трёх латентных, о которых ты не имел понятия. И мог их активизировать и тихо-мирно прикончить где-нибудь в сторонке… А потом взорвать сие богоугодное заведение вместе со всем содержимым, и вместе с твоим дурацким томографом. Но грубо сработать не хотелось… С возрастом больше ценишь красоту исполнения, чем результат. Или, по крайней мере, одинаково ценишь. Я много лет мечтал прикончить черноивановское отродье своими руками — и не сделал этого. Обе погибли, считай, случайно. А когда организуешь для кого-то роковые случайности, чувствуешь себя богом… Но щенка я кончу у тебя на глазах, Юровский. Шлёпну изящно и красиво, без правок — финальную точку надо ставить своими руками. И я оставлю тебя жить, и тебя, Лёша, — тоже. Будете моей недремлющей совестью, — чтобы я не возгордился и не оторвался от народа… Комфортных условий содержания не гарантирую, но навестить иногда приду.

— Ты действительно считаешь, Даня, что функция Тёмного Мессии — стать на триста лет диктатором над народами? — мягко спросил Алексей Николаевич. И сам ответил: — По-моему, ты ошибаешься. Суть мессианства — нести людям Откровение. Идею… В данном случае — Тёмную, ложную, губительную… У тебя она есть?

— Я ничего не считаю. Я всё знаю. Знаю, потому что сам всё спланировал и подготовил. Любой Мессия — это власть. Власть над мозгами. Вы безнадёжно устарели со своими индивидуальными гипнограммами. А потуги на манипулирование массовым сознанием — и ваши, и всех других — просто смешны. Средства массовой информации для этого не подходят и никогда не подойдут — никакой избирательности, любой эффект нивелируется противоположенным — у другой части аудитории. Работать надо вживую, с коллективом людей, спаянным некими общими понятиями и принципами — при всей их, людей, внешней несхожести. С эргастулой?[13] Если бы вы знали, какие результаты может принести одна-единственная речь гнусавого и косноязычного депутата в Думе — выслушанная и вроде тут же забытая… Впрочем, узнаете. Сегодня. Хоть и на другом примере…

— Переворот креатур? — уточнил Юзеф. — Сколько раз ведь пытались… и чем всё кончалось?.. Ты, Буланский, маньяк… и авантюрист…

— У меня получится. Завтра страна содрогнётся от того, что произойдёт здесь. В этом городе, в этом роддоме. И начнётся цепной процесс, на вид хаотичный, но в котором просчитано всё.

— И ты думаешь, Даня, что звезда зажглась в предсказанный час только для того, чтобы осветить этот твой путь? — спросил священник. — Или её зажёг тоже ты? А Порченные Радуги? Остановись, Даня… Пока не поздно. Ты считаешь себя дирижёром, но за кулисами стоит кто-то другой — и дёргает за ниточки… Твоя свобода выбора — фикция. Если всё происходящее просчитал и спланировал именно ты и не кто иной — зачем тебе убивать этого мальчика? Твоему плану он никак не помешает и не поможет…

Богдан Буланский ничего не ответил на слова отца Алексия. Поставил к стене автомат, вынул из кармана пиджака крохотный никелированный браунинг — всё неторопливо, задумчиво. Лишь потом заговорил:

— Знаешь, Лёша, отец одного моего друга детства не был сильно верующим. Но идя в синагогу — смотрел на небо и говорил: «Мне не жалко. Вдруг он есть?» Мне тоже не жалко — пули на этого придурка. А Откровение и Идея будут, не сомневайся. Крови не надо бояться, никогда. Тогда Идею мне придумают — такие, как вы. Вам без Идеи убивать невместно, судари мои… А с Идеей — вроде как и ничего. Ну что-с, приступим? Астрономическая полночь, если календари не врут, сегодня в половине второго… Сейчас вам будет немного больно, но недолго. Полежите, отдохнёте, проснётесь в новом мире…

— Подожди, Буланский… Раз уж ты такой мастер… освети одно тёмное место в картине… Апокалипсисты — твоё детище?..

— Моё, моё… Но что о них вспоминать? Были и давно кончились. Твоими, кстати, молитвами.

— Значит… Радецки не был их агентом… — слова Юзефа звучали не вопросом. Утверждением.

— Конечно, не был. Якобы его цидульку, кстати, надиктовал девчонке я. Совсем не сложно. Употребить раз-другой словечко «символично», вспомнить пару минувших дел, — ты и купился. Поглядывал по сторонам в поисках мифических апокалипсистов… Твой меченый паренёк излишне рьяно копался в делах минувших дней. И раскопал то, что вспоминать никому не стоило. А я шепнул пару слов лабуху — кто к нему придёт и зачем. И как с пришельцем справиться. Да и с его дружком, между нами, у меня…

Богдан неожиданно замолчал. Потом заговорил другим тоном:

— Всё. Время подходит, господа инквизиторы… Начнём.

Лесник открыл левый глаз. Правый был залит кровью.