Новая инквизиция

Одновременно: Лесник обмяк, до конца расслабил все мышцы, повис мёртвым грузом на руках державших. Те слегка растерялись — и правый тут же выпустил, запрыгал на одной ноге, получив каблуком по голени, по кости, прикрытой лишь кожей. Второй крепче вцепился в руку, рванул вверх… Лесник рубанул его снизу, почти опустившись на колени — ладонь метнулась между штанин второго, словно собираясь разрубить доверху, до затылка.

Вопль перекрыл все — и несмолкающий крик Анны, и змеиное шипение охромевшего, и яростный мат брезгливого — тот получил когтями ещё раз, по лбу, и отмахивался финкой от подступающей фурии — слепо, неуклюже — кровь заливала глаза. Лесник коротко провёл ему выбивающий — ножик не игрушка, парень, — и едва уклонился сам.

В свалку ворвался четвёртый — в высоком прыжке попытался достать ногой. Этот продержался чуть дольше — блокировал удар, ушёл от другого, не успев выйти из нырка, получил страшной силы апперкот левой. Звук, с которым сломалась челюсть, мог слышать не только изощрённый слух Лесника…

Кулак превратился в сгусток боли. Пора кончать, хорошего помаленьку. Лесник примерился, как свалить брезгливого аккуратно. Этот казался главарём, блиц-допрос не помешает.

Не вышло. Издали топот ног, свисток — длинный, заливистый. Проводить ночь, давая показания, не хотелось. Брезгливый медленно отступал, кулаки сжаты, лицо — кровавая маска. Ладно, погуляй пока…

Лесник подхватил финку за лезвие — далеко не улетела. Уходим! Да что с тобой? Недавняя не то фурия, не то валькирия застыла, растерянно смотрела на окровавленные кончики пальцев. Лесник схватил её за руку, потащил: быстрее, быстрее! Топот и свисток ближе. Насколько он слышал, там бежали трос…

Она переставляла ноги механически. Запоздалый шок после драки, бывает.

Дёрнул Анну за руку — свернули за угол, нырнули в тёмный скверик, быстро пересекли. Круто изменили направление, резко перешли на шаг. Погони не было.

— А я думал, ты в библиотеке работаешь… — сказал Лесник, разминая левую руку.

Кисть ныла до сих пор, но вроде ничего не повреждено. Ещё одна потеря — с плеча Анны исчезла сумочка-кошелёк. Впрочем, ни денег, ни документов в ней не было — висела чисто для украшения. У противника урон куда больше.

Трофейную финку Лесник убрал в карман, завернув в платок. Мало ли как дело повернётся. Эта четвёрка легко может изобразить безвинных жертв нападения перед блюстителями порядка. И дать приметы Лесника — как одного из нападавших. Имея криминальный ножичек с отпечатками, гораздо легче перевести все в законную самооборону.

— Я тоже думала… — сказала Анна уныло, она не до конца оправилась от шока. — Сама не знаю, как оно так получилось… Увидела нож и…

Это могло стать последним, что бы ты увидела, подумал Лесник. Сказали же: стой у стенки, не вмешивайся…

Но вслух произнёс не это:

— Спасибо. Очень помогла. Отвлекла их в самый нужный момент. Не все ведь археологи — Индианы Джонсы…

Она ответила несколько двусмысленно:

— Да уж, ты никак не Индиана Джонс…

Они перешли на «ты» легко и естественно. Смешно «выкать», побывав вместе в бою.

Подошли к её дому — ни одно окно не светится, лишь за двумя синюшно мерцают телеэкраны. Он хотел спросить, давно ли она видела свет в окнах Фагота, но Анна смотрела так… И он спросил:

— Можно я буду звать тебя Аней?

— Конечно. А как звать тебя?

Он предпочёл опять не заметить двусмысленности вопроса.

— Только не Тим, с детства не люблю такого сокращения.

(На самом деле в детстве его звали совсем иначе…)

— Тогда я буду звать тебя Лесник. С ударением на «и». Есть в тебе что-то такое… Словно вокруг лес, тайга, джунгли — а ты настороже, ты постоянно прислушиваешься. Не идёт ли враг, не крадётся ли хищник…

Она замолчала. Он посмотрел на неё в полутьме и понял, что ждёт она не ответа, не слов… Ждёт другого.

Спустя десять минут он стоял у подъезда, активизировав слух до предела. Вот Анна заперла за собой дверь квартиры… Щёлкнул выключатель. Три раза цокнули каблучки… Что-то опустилось на пол с лёгким ударом… Ага, сменила обувь… Прошла в комнату…

Вроде все в порядке, можно уходить. Лесник прощально потрепал гриву каменного льва и…

И замер на месте. Из-за угла дома донеслись слова — странные и совершенно здесь неуместные. Сработавшие, как сигнал тревоги. Лесник прижался к стене, слился с нею. Напряг ночное зрение. Успел пожалеть, что не захватил на свидание Дыев нож. Больше не успел ничего.

Из-за угла показались две фигуры. Маленькие, сгорбленные, двигавшиеся на корточках спиной вперёд. Что-то делавшие руками на асфальте. Голоса бормотали молитву. Искажённую почти до неузнаваемости, но адресованную Дарзи-Нянильг… Что за…

Лесник шагнул вперёд. Увидел обращённую к нему морду — клочья спутанных волос, чёрный звериный нос, оскаленные длинные клыки. Твари вскочили. И бросились наутёк.

— И кто же вас такому научил? — спросил Лесник, вертя в руках резиновую маску. Разговор происходил неподалёку, в кустах, где он догнал беглецов.

— Бабушка, — сказала темноволосая девочка. Темноволосый мальчик, похожий на неё лицом, неприязненно молчал.

— Интересные сказки она внукам рассказывает…