Новая игра

Его лицо прояснилось, в глазах загорелись яркие огни. Блонди видела его таким, когда реальность начинала слушаться.

— Я могу идти? — сразу засобирался Геринг. — Не хочу мешать вам, мой фюрер.

Он отчасти лукавил. Главу СС он только терпел, но не любил. Когда люди Гиммлера пришли к нему и сказали, что его начальник штаба по какой-то там линии является евреем, Геринг отрубил: «Я в своем штабе сам буду решать, кто у меня еврей». Агроном, пороху не нюхавший. Только то и знает, что без толку тратить деньги в этом своём Аненербе…

— Нет, нет, мой друг, я попрошу вас остаться, — не отпустил его Гитлер. — Речь идёт о двери в Агарти.[109]Аненербе, похоже, разобрались с той штуковиной, которую привёз из Африки наш Лис Пустыни.[110]Ну помните, тот огромный, покрытый письменами меч…

— О той самой двери? В Агарти? Интересно, чертовски интересно, — поднял брови Геринг, начиная понемногу звереть от боли в паху. Глядя, как открывается дверь и появляется самодовольная, в змеиных очках, рожа Гиммлера, он в который раз мысленно послал к чёрту политику. До чего же ему хотелось сейчас в буковые леса, которые он так любил…[111]

Бывший агроном пожаловал в кабинет не один. Его сопровождали трое истинных арийцев, облачённых в форму Чёрного ордена. Это были исполнительный секретарь Аненербе Вольфрам фон Сивере, его первый заместитель Эрик фон Кройц и крепкая блондинка с петлицами штурмбанфюрера. Чуть полноватая, но при взгляде на неё в голове сразу начинал звучать Вагнер. Блонди приветственно застучала по полу пушистым хвостом. Эту женщину она хорошо знала.

— Хайль! — вскинула руку вошедшая, щёлкнула, словно выстрелила, каблуками и, пожирая Гитлера взглядом, принялась по всей форме представляться: — Доктор Хильда фон Кройц, начальник подотдела немецких ценностей, мой фюрер.

Голос у нее был низкий, отрывистый, прозрачные арийские глаза щурились, напоминая бритвы.

— А я вас узнал, моя дорогая, — отозвался Гитлер. У него была отличная зрительная память. — Вы на празднике Плодородия держали в руках рог изобилия… Что там в нём хоть лежало-то?

— Дыни, мой фюрер, — снова щёлкнула каблуками Хильда фон Кройц. — А также персики, бананы, груши и виноград. Ещё клубника и айва в большой хрустальной вазе…

Блонди опустила голову на лапы. Всё было хорошо и спокойно.

«К чёрту…» — Геринг незаметно положил в рот пару таблеток паракодина — слабой производной морфия. К концу дня число таблеток будет измеряться десятками.

Гитлер между тем повернулся к Гиммлеру и Сиверсу:

— Господа, я весь внимание. Жду доклада.