Новая эпоха

— Коваль, а на дежурство? — крикнул Данила Молотов, молодой дружинник, курирующий расписание.

— Отправь вместо меня кого-нибудь, я не могу сейчас.

* * *

Как и до катастрофы, в этом кабинете располагался зал для совещаний. В центре стоял большой овальный стол, который слегка улучшили россыпью чёрных рун, призванных защитить от подслушивания. За столом могло поместиться двадцать человек. Обычно столько не набиралось, но здесь постоянно обсуждались насущные дела Приречья, строились планы и озвучивались проблемы.

— Марина Викторовна, ты не права. Рано или поздно мы её поймаем, так что останавливаться не стоит, — важно сказал Семашко, и повысил голос, заметив недовольные лица, — я уверен — люди со мной согласятся!

— Молчал бы ты, Иваныч. Сам бы побегал по полям да оврагам, — пробурчал участковый.

— Вот именно. Ты поменьше бы командовал, раз не понимаешь, — устало потёрла лоб колдунья, — уже неделю охотимся за этой дрянью, а люди как умирали, так и умирают. Лучше узнай, сколько у нас картошки осталось. Мне кажется, нужно проехать по дворам и попросить продуктов — дружинники не должны выходить за околицу на голодный желудок.

Артём Семашко был единственным из присутствующих, кто не работал «в поле». Во-первых, контролировал потоки информации, составлял расписание и следил, чтобы людей вовремя кормили. А во-вторых, он всегда отличался осторожностью. Кто-то мог бы назвать его трусоватым, но Артём Иванович себя таковым не считал — в конце концов, не всякий мог бы взвалить на себя такую ответственность, как систематизация общественной жизни на должности председателя сельсовета. Конечно, реальной власти, той, которая была сосредоточена в руках покойного Сергея Игнатьевича, у Семашко не было, в основном, дела решала администрация: старосты деревень, воевода, участковый, директор школы и ведьма. Но мужчина знал всё обо всём на правах единственного в Приречье бюрократа. А ещё он выступал представителем поселения на встречах с «официальными лицами» вроде житомирского Михалыча. Так что чужим он действительно казался самым главным. И очень расстраивался, когда «свои» намекали или даже прямо говорили, что его должность, которая называется так красиво, на самом деле больше похожа на пост завхоза.

В общем, Артём обиделся:

— А что вы предлагаете тогда? Раз облава не эффективна, предложите альтернативу!

— Не знаю я! — Взорвалась женщина, выскочила из-за стола и принялась мерять комнату шагами. — Нет у меня описания поисковых заклятий, которыми я могу её вычислить! А целительница только-только учиться начала. Через пару лет, может, она и сама нащупает нужное, но нам-то сейчас надо! Впрочем, есть один обряд, который девушка могла бы потянуть, но нужно знать, кто именно превратился в Чуму. Настройка идёт не на нежить, а на личность, которая раньше принадлежала телу!

— А если попросить этого? — Буревич поморщился, и нехотя уточнил: — Ну, козлоногого. Веню.

— Не вариант, — покачал головой Денис Кириллович. — Да сядь ты уже, не маячь!

Ведьма послушалась и плюхнулась на стул, скрестив руки на груди. Воевода продолжил:

— Этот хитрец может такую плату за помощь потребовать, что Приречье до скончания времён не разгребётся. Я верно говорю, Марин?

Колдунья отмахнулась:

— Вызывала уже. Но он категорически отказался помогать. Мол, нет у него полномочий и силёнок маловато. Врал, сто процентов, но что я поделать могла? Даже от платы отказался, хотя я предлагала целую… впрочем, не важно. Да ещё и хихикал препротивно. Намекал, что у меня под носом новая проблема зреет. Решила не обострять. Приречью только врага в лице свободного чёрта не хватало.

— Что он имел в виду, какую новую проблему? Есть догадки?

Сычкова ответить не успела — скрипнула дверь, в кабинет ворвался Вячеслав и завопил:

— Короче, Маня, есть новости! Возможно, я знаю, откуда Чума взялась!

Глава 13.3

Сидящие за столом выжидающе уставились на Коваля, а он обернулся и радостно сказал:

— Дядь Гриша, заползай!

В кабинет осторожно зашёл сельский алкоголик. Он немного трусил, видя самых влиятельных людей Приречья в одном месте, но старался не подавать вида.

А Слава бесцеремонно пихнул его в спину:

— Ну, рассказывайте. Каждая минута на счету.

— Чего рассказывать-то, про Ритку?

— Нет, про йети в вертолёте! Конечно, про неё!

— Ну, дык… А нечего рассказывать. Пошла утром на работу, и больше не видел её.

— Сегодня? — Спросил Буревич.

— Да не, — махнул рукой Марушкин, — в ту среду. А пропала когда — не знаю. Может, позже.

Марина растерянно смотрела на Григория. У неё не укладывалось в голове — как это, целую неделю не замечать, что жены нет дома. А Буревич совершенно не удивился и спокойно спросил:

— Пил?

Марушкин шмыгнул носом и молча уставился в окно.

— Понятно. — Вздохнул участковый. — Иди уж. Мы разберёмся.

Мужчина опустил голову и вышел.

— Ну? Как оно вам? — Коваль подошёл к столу, схватил графин, налил в стакан воды и одним махом его осушил. — Я прав или не прав?