Новая дивная жизнь (Амазонка)

Сергей запсиховал с новой силой: «Этого вшивого демократа никто не выберет, придет тот, коммунист! Придет – и сразу первым делом амбарный замок на границу. Кто не уехал – просим не беспокоиться!» «Нет, почему, даже если и так, все равно сразу все гайки не закрутить, пройдет какое-то время», – успокаивала его Маргарита. О том, что позвонила этому Семену Арсеньевичу, ждет от него сообщения, она Сергею не говорила. Очень даже могло ничего не выйти, и обнадеживать Сергея лишний раз, терзать его новым пустым ожиданием – это, казалось Маргарите, было бы с ее стороны жестоко. Она только сказала ему, что не оставляет попыток получить паспорт и, в принципе, не могут они не дать его, обязаны дать и в конце концов дадут непременно. Дадут, дадут, пробормотал он в ответ на это, так дадут – будешь счастлив, когда не давали. Маргарита промолчала. Она ждала звонка Семена Арсеньевича.

Семен Арсеньевич прорезался, как обещал, ровно через неделю.

– Что, Рита, могу больше не чувствовать себя благодарным, – услышала она в трубке его голос. Спеша выложить ей информацию, Семен Арсеньевич даже не поздоровался.

Заковыка, оказывается, была даже не в допуске. То есть в нем, но с этим допуском, продолжай она работать в президентской администрации, ей бы уже давно дали паспорт, а так как она ушла, числилась теперь в какой-то частной конторе, прошлое обладание этим допуском стало камнем преткновения.

– Рецидивы советского сознания, Рита, – сказал Семен Арсеньевич со смешком. – Проклятое советское прошлое тянет нас назад.

Маргарита оставила без внимания его ерничанье. Ей не было дела до его комплексов бывшего гебиста.

– Но дадут, да? Дадут?! – закричала она.

– Должны. Беседа, с кем надо, проведена, указания даны, все должно быть нормально. Через месяц будет.

– Через месяц! – невольно обрушила на него свои чувства Маргарита.

Через месяц – это было через вечность.

– Может быть, и пораньше. Поинтересуйтесь. – Семену Арсеньевичу, в свою очередь, не было дела до ее обстоятельств.

– Но от чувства благодарности, – приводя себя в равновесие, проговорила Маргарита, – вы можете быть свободны только после того, как я действительно получу паспорт. Не раньше.

С Семеном Арсеньевичем она могла быть – словно нож, рассекающий масло, с Сергеем Маргарита сама была этим маслом. Когда, с закинутыми ему за шею руками, счастливо вжимаясь в него всем телом, она известила Сергея о полученной новости, вместо того, чтобы ответно обрадоваться, он потемнел глазами, помертвел лицом – и освободился от ее рук, отодвинул от себя.

Она сразу поняла, что он сообщит ей сейчас что-то ужасное. Не что-то неприятное, а ужасное. Она знала такое его лицо. О, как знала!

– Видишь ли… Да, видишь ли, – избегая ее взгляда, глядя в сторону, тяжело проговорил он.

Еще бы ему было легко. Сделать такое, понимать, что сделал, – и признаваться в том!

Оказывается, Сергей втайне от нее уже побывал в американском посольстве. И не просто побывал, сдал документы, но у него состоялось и «интервью» – как в посольстве называли собеседование. А и более того: он уже имел визу – штампик в паспорте, дававший ему разрешение на въезд. Он ее получил не далее как сегодня. И как раз собирался во всем Маргарите открыться.

«Как ты мог! Втихомолку! Это предательство!» – рвался из нее крик, но Маргарита не позволила себе даже намека на упрек.

– Ну хорошо, – сказала она, демонстрируя абсолютное спокойствие, – виза ведь не обязывает тебя уезжать немедленно. Дождемся моего паспорта – и поедем.

Лицо у Сергея пришло в движение. Из мертво-застывшего оно сделалось вызывающе упрямым.

– Дождемся моего – и поедем, – повторила Маргарита.

Губы у него разомкнулись.

– Нет. Я больше не могу ждать. Я прямо сейчас.

Словно бы что-то обрушилось в Маргарите. Ей даже показалось, это было похоже на сход горной лавины – чего она никогда в жизни не видела, только в кино и на видеокартинке. Но то, как ее протрясло – с головы о ног, – невозможно было бы уподобить ничему другому.

– Сережа! Сереженька! Сережка! – выговорила она тугим, отдавленным лавиной языком. – Зачем? Что ты! Столько мы ждали… Еще месяц – и вместе!

Он помотал головой:

– Я сказал!

– Сере… – снова начала она, и кошмарная догадка осенила ее: – Может быть, ты хочешь еще сказать, что купил и билет?

Он купил и билет.

Обида была такой нестерпимой, такой ужасной, что удержать ее в себе – значило разорваться. Лопнуть, как передутый воздушный шарик.

– Если ты в самом деле уедешь без меня, – с трудом вылепляя слова своим отдавленным тугим языком, сказала она, – я не поеду. Или вместе, или я не поеду.

Боялась взорваться она, – взорвался он.

– Без шантажа! – закричал Сергей. – Без шантажа! Надоело! К черту! Не приезжай! Сиди здесь! Сгнивай! Спи со своим старым козлом! Давай ему! Очень ты мне нужна там, каких фортелей от тебя там ждать?!.