Нортикс

— Так значит — это правда! — от радости Кирэл захлопал в ладоши. — Как это чудесно!

Вот черт, выходит он не был уверен, а я сама выдала себя с потрохами, ну какая дура. От досады я закусила нижнюю губу. Впредь нужно вообще думать над каждым словом, больше я не попадусь в его ловушку.

— Расскажи мне еще о своем мире, Мия, мне очень интересно. — Кирэл решил резко сменить тему.

Я вздохнула с облегчением. Рассказывать о своем доме куда приятнее, чем признаваться в сверхспособностях, за которые убивают.

— На самом деле, первое, что меня здесь поразило, — начала я быстро тараторить, — это уровень развития техники. У нас, конечно, тоже есть машины, но они не управляются голосом, в наших машинах есть две, а в некоторых и три педали и без человека они не поедут, нужно обязательно крутить руль в нужном направлении. Но вот уровень медицины у нас развит гораздо лучше, у вас нет даже самых простейших лекарств, антибиотиков, я вообще не понимаю, как людям удается здесь выживать.

Я осеклась, сообразив, что ляпнула лишнего. Ну, зачем я сама завела опять тему про лечение. Мне надо было отвлечь Кирэла от мыслей о моем даре, а я что сделала.

— Зато у нас есть целители, — глубокомысленно изрек Кирэл, — Такие, как ты, например. — и он выразительно на меня посмотрел.

— Но вы же их уничтожаете! — воскликнула я.

— Рождаются новые. Таков цикл жизни.

— Только ваш цикл бесконечен, не так ли?

Не ожидая от меня такой смелости, Кирэл взглянул с удивлением.

— Кому-то дано больше, таков закон природы. — наконец изрек он. — Мы хищники, такими нас сотворил этот мир, а хищник не может жить без жертвы. В мире все находится в гармонии, просто не все ее видят, если где-то убывает, значит, где-то прибывает. Видишь, может и ты не случайно прибыла в наш мир?

— Этого я не знаю, — я пожала плечами, — Хотела бы знать ответ на этот вопрос, но у меня его нет.

Кирэл подошел ко мне ближе, взял за подбородок и начал изучать мое лицо. У меня перехватило дыхание, в эту минуту я поняла, как чувствует себя барашек на закланье, как будто ты связан по рукам и ногам и вот неминуемая смерть все ближе и ближе, конец уже прописан и он неизбежен.

— Как сильно бьется твое сердце, боишься меня? — прошептал он мне на ухо.

Меня как будто парализовало, сил хватило только на то, чтобы кивнуть, а я еще хотела сражаться канделябром.

— Ты не умрешь, — продолжил он зловеще шептать мне на ухо, — Не умрешь сегодня.

И, сделав акцент на последнем слове, Кирэл резко отодвинулся от меня и закричал: «Андул! Ну, где ты там бездельник?»

— Я здесь, мой господин, — тут же отозвался слуга. Он видимо все время был рядом и никуда не уходил.

— Можешь забирать нашу гостью, только знаешь что, отведи ее в комнату для гостей на первом этаже, не стоит держать ее в чулане. Тебе ведь там не особо понравилось? — спросил он, уже обращаясь ко мне.

— Да, не особо. — подтвердила я кивком головы.

— Вы уверены, мой господин? — засомневался Андул, — но там нет железной двери.

— Там есть решетки на окнах, а у двери поставишь двоих людей. И перестань со мной спорить.

— Слушаюсь, мой господин. — Андул почтительно поклонился и, прихватив мой локоть, вывел меня из комнаты.

На этот раз комната, куда меня привели, показалась мне просто шикарной, по сравнению с моим прошлым пристанищем. Здесь была нормальная, удобная кровать, небольшой стол и даже кресло. Окно комнаты выходило во внутренний двор, и на нем действительно были решетки, но по крайней мере в комнату поступал свет и не нужно было сидеть в полумраке. Интересно, почему Кирэл решил улучшить условия моего заключения? Есть ли у него уже какие-то планы на счет меня? Хотя какие у него могут быть планы, разве я могу быть чем — нибудь ему полезна, ну если не считать моей крови? Он сказал, что сегодня я не умру. А когда? Сколько мне осталось? Было бы неплохо задать ему все эти вопросы, но находясь с ним рядом, я не решилась. А теперь только и оставалось, что гадать и пребывать в томительном ожидании не понятно чего.

Я легла на кровать и стала смотреть в окно на звезды. Интересно, как там Питер? Переживает ли за меня или уже забыл о моем существовании? Как бы мне хотелось его увидеть, рассказать обо всем, что со мной произошло. Он бы наверное очень расстроился, если бы узнал, что наш секрет о моем целительстве вышел наружу. Хотя, какое теперь это имело значение, так или иначе меня все равно убьют, живой мне отсюда не выбраться. Неужели я больше никогда его не увижу, не услышу его голос? От этих мыслей на меня навалилась такая глубокая горечь и тоска, что я наконец заплакала, впервые за время моего заточения в замке, как будто моя психика держалась до последнего, стараясь не верить в происходящее, но в конце концов сдалась, принимая всю горькую правду моего незавидного положения. Не даром говорят, что после слез становится легче, мои глаза закрылись сами собой и я не заметила, как уснула.