-Учёные из НИИ клина многое просто-напросто боятся исследовать, типа не будите спящую собаку. Они рассуждают в том ключе, что мало ли чего от таких исследований выйдет, так лучше их вообще не начинать. Именно потому они – там, а мы – здесь, – вступил в их беседу шедший последние пять минут рядом высокий изящный блондин и приветливо кивнул Рыжику.
-Кстати, ты забыл ещё упомянуть наш замечательный алюминий, который в природном виде мягче, чем пластилин, а после прокаливания двумя потоками электричества крепче бронированного 20-ти дюймового железа. И не менее замечательную, но глубоко нам противную облачную сосну, на которой летают ведьмы…
-Знаешь, если я возьмусь перечислять все вывихи Некоуза, то не закончу и к концу весны, – засмеялся Рыжик. – Кстати, давай меняться? У меня есть кое-что занятное…
-Сушёные гекконы? Сливки? Связанные любящей бабушкой носочки из шерсти рыбальщика? – кисло предположил блондин, оценивающе рассматривая Рыжика с Камилло светло-серыми глазами.
На его шарфе Камилло заметил брошь в виде янтарного паука, как на воротничке у спутника девушки с горящей сосновой веткой. Видимо, это был символ учёных из Гильдии.
-Не-ет, – расплываясь в довольной улыбке, ответил блондину Рыжик и заложил руки за спину, покачиваясь на каблуках. – У меня есть генератор накачки магнитного поля. Отрицательного.
-Врёшь! – по-мальчишески выкрикнул блондин и уставился на Рыжика, ухватив себя за длинный шарф. – Откуда взял?
-Сам спаял. Вообще, хотел его для своих нужд употреблять, чтобы всякие потусторонние в квартиру не лезли, а потом решил, что интереснее будет его обменять. На что-нибудь такое… специфическое. И, да – если тебе это что-то скажет, я учился нулевой физике у Теа Стеллы. И, да – привет от Поля Бониты. Он на меня работает.
-А… а… да ладно! – разрумянившийся блондин, сделав над собой усилие, всё-таки моргнул. Отвёл взгляд от Рыжика и посмотрел теперь на Диксона с неким атавистическим ужасом, видимо, в ожидании, когда тот скажет что-нибудь покруче, чем его спутник. Камилло смущённо почесал свои роскошные усы.
-Я-то на обмен только куриные яйца могу предложить, – пробормотал он. – Ничего такого за них не прошу особенного, это же просто куриные яйца…
-Чего? – бедный блондин аж попятился от них, чуть не свалившись в озеро. – Вы вообще откуда, ребята? Ни разу вас на Озёрах не видел, а я в Гильдии, почитай, уже лет двадцать…
-Мы отовсюду, – мило дал Рыжик развёрнутые объяснения.
-Руссо туристо – облико морале, – добавил ясности добрый Диксон.
-Вы знаете, мне даже нечего предложить вам в обмен на такие редкости… Можно, я расскажу про вас своим коллегам из Гильдии? А вы пока тут погуляйте. Только, пожалуйста, очень сильно вас прошу, никуда не теряйтесь, и больше никому свой товар к обмену не предлагайте, – блондин умоляюще потрогал Рыжика и Камилло за плечи.
Диксон при этом почему-то подумал о паучках-косиножках, которые жили на чердаке его дома.
Они точно так же трогали Диксоновы ботинки ломкими лапками, пытаясь понять, что это такое столь бесцеремонно вторглось в их маленький чердачный мирок и чего от него ожидать.
-Да, мы подождём с часочек, – Рыжик опять улыбнулся, так, что на щеках появились ямочки. Камилло никогда прежде не видел у своего найдёныша такой одновременно милой и вместе с тем затаённо жестокой улыбки. Блондин, видимо, тоже почувствовал за бархатом с блёстками остро заточенную сталь – торопливо кивнув, он вначале пошёл, а потом побежал по берегу озера к зданию депо, опрокинуто повторяясь в ртутном льду. Белый шарф трепетал за его спиной, словно лоскут метели. Рыжик продолжал мило улыбаться, хотя чёрные глаза оставались ледяными.
-Возможно, наш светловолосый друг доберётся с вестью о нашем товаре и до Главы Гильдии, и до Ртутной Девы, хозяйки трамвайного депо. И тогда мы с тобой, Камилло, получим то, чего я совершенно не хочу, но вынужден буду принять, а ты хочешь, но пока ещё не осознал этого… Ну и за яйца тебе ещё дадут какой-нибудь приятный довесок, типа выводка трамвайных паучков или там катушки медного провода.
-Да, приятный, – Диксон передёрнулся, вспомнив основной источник тяжёлого электричества в Некоузье и заросли матовой паутины на стекле кабины Ленточкиного трамвая.
Они подошли к открытому кафе, откуда сладостно пахло ванильным сахаром и какао, и Камилло непроизвольно облизнулся на разложенные по корзиночкам кексики, крендельки и прочие пироженки, кошмар любого диетолога.