Non Cursum Perficio (СИ)

Чёртов старикан прострелил ему колено, а этот – как его там старикан назвал, Рыжик? Ну-ну, как же, Рыжик... – так вот, эта тварь чуть ли не насквозь прокусила ему руку, сломав запястье. Такого фиаско полковник Крейг не знал за все шесть лет службы. Да, он был предупреждён о том, что они идут брать не просто нового кандидата в Кирпичное с сильным даром уз, а бывшего руководителя НИИ Антинеля, который после неудачного перехода через Меридиан Миров (или ещё какой-то теневой аномалии) стал неприкаянным, мотающимся по свету подростком. И что вышеупомянутый подросток не хуже них владеет оружием, и на его совести – убитый летом прошлого года в Льчевске функционер из Кирпичного. Но фактор бешеного старикана со шваброй... Этого никто предугадать не мог, как никто не знал, что директору Антинеля Норду не тридцать-сорок лет, на которые он выглядел, а куда больше. И что он даже рядом не человек...

-Что бы ты хотел сказать напоследок? – вторгся в мысли Дэмиена спокойный, равнодушный голос. Рыжик стоял рядом, расслабленно опустив руку с револьвером. Крейг не видел его лица – за спиной Рыжика горел фонарь, и потому он казался лишь чёрным силуэтом с ореолом света вокруг чуть растрёпанных волос.

-Напоследок? – Дэмиен скрипнул зубами.

-Ты обещал мне жизнь! Я думал о тебе лучше, чем ты есть, мразь...

-Тчшшш. Не оставляй на своих губах горечь и грязь. Я обещал тебе жизнь, и я сохраню её, – Рыжик небрежно отшвырнул РСА, воткнувшийся в снег под косым углом. – Но я не обещал тебе возможности рассказать Ливали о том, кто скрывается под этой красивой шёлковой обёрткой...

Он пробежался кончиками пальцев по краю расстёгнутого воротника, из-под которого торчал расшитый Ленточкой бинт, и опять еле слышно усмехнулся в темноте.

-Скажи что-нибудь хорошее, Дэмиен. Чтобы вспоминать в дни белого безмолвия, чтобы осталось на губах сладостью и дрожью...

...И только сейчас Крейг понял, что его ожидает. Попробовал вскочить, закричать – всё-таки двор жилого дома, люди по квартирам сидят, если закричать, должны услышать, выглянуть, спасти, ну хотя бы вмешаться, так же нельзя... Не успел ничего: на его губы легла узкая холодная ладонь.

Рыжик склонился над Дэмиеном – так низко, что кончики выцветших волос мазнули офицера по свежевыбритым щекам. От прядок пахло осенними цветами, так похоже на икебаны, которые делала его любимая жена...

-Ирма, – выдохнул Крейг, закрыв глаза, чтобы лучше представить себе её мягкий овал лица с дымчатыми серо-зелёными глазами и задумчивой, чуть рассеянной улыбкой. Он знал, что больше никогда не сможет произнести этого имени вслух. – Ирма...

Вкус морской соли, и свежести, и кисловато-терпкого лайма.

-Вот так, – тихо шепнул Рыжик, и губы Дэмиена Крейга стянула, сшила стальная игла с вдетой нитью из чёрного шёлка, из красной меди и из белого света, оставив лишь тонкую, еле различимую на загорелой коже черту. Отныне словам никогда не прозвенеть серебром – уста офицера Крейга надёжно связаны. И не медью или никелем, как это принято в Некоузе, а тем, что в старых, смутных, сумеречных легендах именуют Игла хаоса. Теперь тайна Рыжика заперта накрепко и не будет произнесена вслух или написана от руки – она достанется одному лишь Крейгу. Как и его вечное молчание. Даже искушённой в таких делах Элен Ливали не распороть этот шов – никому это не по силам, даже самой смерти...

Дэмиен Крейг стиснул пальцы, сгребая мёрзлый снег, чтобы не заплакать от отчаяния.

-Ир... рма, – прозвучало рядом, как будто рыбка в омуте плеснула. Дэмиен открыл глаза: Рыжик всё так же склонялся над ним, и в его бездонных чёрных глазах отражалось бледное лицо Крейга с едва заметным швом на месте рта. Казалось, что Дэмиен проваливается в какую-то пропасть, откуда нет возврата – и при этом испытывает странное, предсмертное наслаждение.

-Иррма, – опять мурлыкнул Рыжик. Дэмиен внезапно догадался, что это странное создание, лишившее его голоса, даёт ему возможность ещё раз услышать самые дорогие для Крейга слова. Он неловко повернулся на бок – Рыжик чуть отодвинулся – и левой, не пострадавшей рукой коряво написал на снегу четыре слова. Посмотрел на Рыжика, с надеждой и просьбой.

-Я люблю тебя, Ирма, – на полувыдохе, прикосновением белого, бархатного ангельского крыла прошептал Рыжик, и Дэмиен вздрогнул от озноба. Удивительно, до чего выразительным оказался голос этого создания, когда прозвучали написанные на снегу слова...

Так не похоже на тот бесцветный, лишённый эмоций тон, который Крейг слышал последние полчаса. «Скажи это имя ещё раз... ты умеешь это как-то особенно делать!» – взглядом попросил Дэмиен, и вновь вернулось с весенним бризом, с плеснувшей волной, с тенью чайки на мокром песке:

-Ир-ма... Иррма... – а потом неожиданно распахнувшимся во весь горизонт закатом, мягким шелестом набегающего прибоя, шелестом ветра, – Дэми-еннн...

Рыжик бесшумно встал, и сделал шаг назад, и пропал в темноте, оставив офицера Дэмиена Крейга лежать на спине и смотреть в мартовское небо полными слёз глазами.

«...И кто знает, не была ли смерть для него спасением...»