Номера

— Это не я причинил ей боль. Если хочешь кого-то убить, виноват доктор С. — И хлопнул дверью.

927 подошел к Кенди и обнял ее за талию. Затем поднял на руки и отнес к своему коврику. Уселся сам и посадил ее к себе на колени. Принюхался, стараясь найти источник ее боли. Это не заняло много времени. Задрал рукава на ее рубашке обнажая руки. С одной стороны на запястье была бинтовая повязка, пропитавшаяся кровью.

— Что доктор С. сделал с тобой?

Она взглянула на него полными слез глазами:

— Он взял у меня кровь, потому что думает, что я не его дочь. Собирается сравнить мою кровь со своей, чтобы узнать его ли я крови. А еще он говорил ужасные вещи о моей мамочке.

Он увидел только начавшиеся формироваться синяки на ее запястье и предплечье.

— Ты боролась?

— Он такой грубый, и от иглы было больно. — Она шмыгнула носом. — Он сказал, что я возможно ублюдок, не его дочь. Это значит, что у меня нет родителей, ведь он убил мою мамочку.

Она такая маленькая и безобидная. Его взбесила жестокость доктора, но он запер ее в клетке с ним.

— Не имеет значения, его ты крови или нет. У меня тоже нет родителей. Они называют меня ублюдком. — Он нежно стер с ее личика слезы. — Но я от этого не плачу.

— Ты никогда не плачешь. — Она уткнулась лицом в его грудь и обняла руками за талию — Что если я ублюдок? Я никому не принадлежу.

Он уперся подбородком в ее макушку и крепче прижал к себе.

— Ты принадлежишь мне. Он поселил нас вместе. Я бы кричал от боли, если они заберут тебя и не вернут.

Она успокоилась и посмотрела на него.

— Правда?

Он кивнул:

— Да. Не плачь, Кенди. Я о тебе позабочусь.

— Он сказал мне дату. Сегодня мой день рождения. — Слезы снова хлынули из ее глаз и потекли по щекам. — Моя мама пригласила всех моих друзей на вечеринку. Как ты думаешь они ищут меня?

— Я не знаю. — Он снова нежно стер слезы с ее личика, на котором отражалось так много ненавистной боли. Он не знал, что такое друзья или вечеринка, и для него это не имело значения. — Ты не одна. Я здесь.

— У нас нет торта, а моя мама обещала купить мне куклу.

Он не знал, что это за вещи.

— Скоро принесут еду, и ты можешь съесть все.

— Мне нельзя много есть. Я заболею. И не хочу, чтобы ты остался голодным.

— Я не против, будь это для тебя безвредно. — Он убрал волосы с ее лица, внимательно разглядывая. Она росла рядом с ним с тех пор, как они поселили ее в его клетку. Он заботился о ней, и если они ее заберут, то он рехнется от боли. — Мы будем веселиться. — У него появилась идея. — Это твой день рождения. Спой для меня. Тебе нравиться. Я постараюсь запомнить слова и подпевать тебе. Давай веселиться.

Его улыбка согрела ее изнутри.

— Ты сделаешь это для меня? — Она посмотрела на видеокамеру, а потом обратно на него. — Они смотрят. Ты же не хотел, чтобы они видели.

— Меня это не волнует, пусть знают, я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Ты не ублюдок, 927. Ты принадлежишь мне.

Он усмехнулся:

— Все правильно, Кенди. Есть только мы. Все хорошо. Не показывай им свою слабину.

— Не буду.

Глава 5

Кенди вцепилась в Хиро и не отпускала. Она прижималась к своему мужчине, обнимала его, ее запястья пульсировали от боли, но оно того стоило. Она почувствовала, как его горячее дыхание легкой щекоткой овевает ее шею, но не собиралась жаловаться. Зажмурившись, потянулась к его волосам, желая скользнуть пальцами в шелковистые пряди. И ее не волновало, что они все еще были мокрыми после душа. И стоило ей сделать это, как Хиро застонал, склонив к ней голову и предоставляя лучший доступ.

На своем опыте Кенди убедилась, что время всегда двигалось медленно, но сейчас ей захотелось, чтобы оно остановилось совсем. Она желала наслаждаться этим моментом вечно. 927 жив, и они вместе. Все это казалось слишком хорошим, чтобы оказаться правдой. Она запаниковала. Что если она все еще находиться в психушке в наркотическом бреду? Ведь это случалось и раньше, когда её накачивали наркотиками.

Она впилась ногтями в его рубашку и сжала в кулаке волосы. 927 предупреждающе зарычал, и она ослабила хватку. Он приподнял голову и недовольно нахмурился, в его мрачном взгляде светилось недоумение.

— Я убеждаюсь, что ты реальный, — призналась она. — Жизнь так жестока. Часть меня все еще ожидает, что я вот-вот проснусь и снова окажусь запертой в той комнате.

Другой рукой он ухватил ее за попку и приподнял вверх.

— Что они с тобой сделали?

— Это не имеет значения. Ничто не имеет, кроме того, что я с тобой. Пожалуйста, просто позволь мне обнимать тебя. Пожалуйста? — Она будет умолять, если это успокоит его гордость. Гордость не имеет значения, теперь, когда она нашла его.

927 осмотрелся вокруг и сел на кровать. Слегка подвинул Кенди и надежно разместил на своих коленях. Она обняла его ногами за талию и зарылась лицом в его грудь. Она дышала им, наслаждалась каждым мгновением рядом с ним. Твердым, большим, теплым и живым.

927 отпустил её попку, и Кенди напряглась, боясь, что он отстранится. Он этого не сделал. Напротив, скользнул ладонью по шелковому водопаду её струящихся вниз по спине волос. Она расслабилась. Он потерся щекой об её голову.